Из фронтового дневника Халимы Шагеевой из Верхнеуслонского района.

Из наградного листа

Шагеева Халима Абдрахмановна 1921г. рождения-старшая медицинская сестра, младший лейтенант медицинской службы. В Великой Отечественной войне с 24 .06.41 г. Призвана Молотовским РВК, г. Казани, Татарской АССР.

Описание подвига

«Старшая операционная сестра работает в ОРМУ (отдельная рота медицинского усиления формировалась в Казани - прим. автора) с самого начала войны. Является квалифицированной, опытной сестрой, активной, самоотверженной работницей на каждом порученном объекте. Принимает самое активное участие в организации нормальной, бесперебойной работе перевязочно-операционного блока. Спокойно, весьма продуктивно работает над оказанием специальной нейрохирургической помощи. Всегда спокойная и уравновешенная, делает большое дело, вкладывает в него все силы и способности. В течение трех лет принимала участие в 1500 операциях, наложила 9820 простых, 1980 иммобилизирующих повязок, сделала 1350 переливаний крови и 1400 прочих мед. манипуляций. Самоотверженная и продуктивная деятельность тов. Шагеевой достойна правительственной награды- ордена Красной Звезды».

Кроме этой награды есть медали «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За Победу над Германией».

Халима Шагеева родилась в д. Мал. Сулабаш, Дубьязского (ныне Высокогорский) района. В 1939 году закончила фельдшерско-акушерскую школу в г. Казани. Когда началась финская кампания, была мобилизована в эвакогоспиталь-1671, г. Казани. Из воспоминаний Халимы: «Тогда во многих учебных заведениях были размещены очень тяжелые раненые, обмороженные. Мы служили до мая, хотя война закончилась в марте. Оставшихся раненых перевели на Булак, в госпиталь, который размещался в здании пед.института».

Всю войну девушка вела дневник. Небольшие по размеру книжечки. Одна начата в июне сорок первого - на татарском языке, вторая - с декабря сорок третьего-на русском языке. Халима, кроме личных записей, вела и деловые-по латыни написаны состав лекарств, которые, по всей вероятности изготавливались в госпитале.

В записях - боль отступлений, горечь утрат, радость победы, отношения в коллективе, описания природы, личные переживания, пересказ писем и т.д.

Из фронтового дневника

20. 07. 1941. «Утром прибыли на место назначения. Очень тихо разгрузились с поезда, спрятались в лесу, а потом отъехали на машинах подальше от станции, развернули палатки. И тут внезапно появился немецкий самолет-разведчик.

И какое чудесное место кругом - красота…

P.S. Не успела дописать, лес начали бомбить».

23 июля 41 г. «Остановились в Городне (возможно, в Гродно), фронт (бои) близко. Враг недалеко. Сказали, что часа через два «они» будут здесь. С трудом дошли до другой группы (медицинской) и вместе с ними уходим, покидаем город (отступаем)».

17.08.41. «Мы получили первое боевое крещение. Среди ночи услышали такой гул самолетов и погас свет, мы уже не могли работать и началось…будто земля качается. Кто мог из раненых ушли вниз, остальные раненые на столах, мы их снимали на ощупь, клали на пол. Мы с другой медсестрой присели на пол около окна и тут бабахнуло. Оконные рамы и кирпичи из стен вылетели, в темноте из дыры в стене стал виден горящий сплошь открытым пламенем город. А самолеты продолжали бомбить… Когда бомбежка стихла, Сергей Андреевич Смирнов (далее в дневнике - С.А. - прим. автора), где-то добыл фонарь, велел мне взять сердечные уколы и мы пошли по палатам. Раненые тяжелейшие, некоторые упали с коек, просили поместить их в безопасное место. Стало светать. Получили приказ всех раненых перевезти на вокзал, где стоял санитарный поезд. С 3-часов до 9.00 мы таскали на носилках раненых на полуторки. Мы, который день уже не отдыхавшие, выбились из сил, некоторые медсестры теряли сознание. Медсестру Суфию Садыкову погрузили в машину, но она очнулась и продолжала работать. После всего этого нам было приказано отступить. 21 августа г. Гомель был оставлен. А фашисты-изверги, дикари, как только закончилась погрузка раненых, разбомбили поезд, весь состав был уничтожен вместе с ранеными. В тот кошмарный день от прямого попадания бомбы погибла группа хирурга Остроумова-два врача, 3-медсестры…

15. 09. 41 г. «Целый день и всю ночь шел дождь, ночью, когда сильно прогремел гром, некоторые вскочили и спешно начали одеваться, думали, что бомбежка началась.

Мои дела плохи. Плаща нет, сапоги промокают, а пилотка слетела с головы, когда ехали на машине, в кузове..

Утром выехали, грязь и холодный дождь. Машины буксуют, все, в т.ч. и мы, медсестры, соскакиваем с машины и по колено в холодной грязи, пытаемся сдвинуть машину с колеи, толкаем, как можем».

23.Х.41г. «Ночью ночевали в поле. Очень сильно замерзли, много народу набралось в колонну, т.к. мост сломан, разрушен и нет никакой возможности двигаться дальше. Слышны взрывы, разожгли костер, согреться не удалось. С утра опять в дорогу».

4.Х1.41. «Вернулись убежавшие из плена Надя Гарипова и Рита Иванова. Их было не узнать. Переоделись деревенскими старушками».

28. Х1. 41г. «Морозит, но снега нет. На днях прочла рассказы Тургенева «Дневник лишнего человека», «Ася», «Три встречи» и др. Наутро щли через лес пешком. Дорога плохая. В одной деревне выменяла кусок мыла на пару шерстяных носок».

Начало ноября 1942 года. «Продолжалась Сталинградская битва. Нам был дан приказ развернуть госпиталь в г. Клетск. Город был полностью разрушен. С трудом разыскали здание, у которого была одна стена и потолок. Остатки окон занавесили плащ-палатками, старыми одеялами и вообще, чем попало. Работали при электрической лампочке, работал госпитальный движок. Поставили два операционных стола. Обедали, ужинали, спали - тут же, в углу. Раненых было много, их сортировали, одних отправляли в тыл, нетранспортабельные оставались тут. К нам поступил один паренек-Ваня. У него было слепое осколочное ранение левой голени ... Наш хирург С.А. был очень огорчен: началась гангрена.На другой день Ваню взяли опять на стол. Температура высокая, сильные боли в голени. Необходима ампутация выше колена, ради сохранения жизни раненого. Такая операция выполнялась только с согласия раненого. Нам, двум медсестрам, было поручено сказать об этом Ване. Очень трудно о такой операции говорить с раненым. Никому не хочется оставаться без руки или ноги. Пожилые солдаты говорили: товарищ врач, сохраните руку (ногу) я же тракторист, у меня большая семья, как я их прокормлю А молодые говорили: товарищ врач, нельзя ли сохранить руку (ногу), я ведь еще и девушку за руку не брал, кто за меня безногого (безрукого) замуж пойдет А как я маме об этом напишу

И вот мы с Анисой стоим по обе стороны у изголовья Вани. Ни одна не решается начать разговор.Наконец, Аниса сказала, что хирург решил отнять ногу выше колена. Ваня молчал, думал, а потом тихо сказал: ну что ж, если так надо-ампутируйте. И все. Ни паники, ни истерики. Что было у него на душе, мы не знали.

По ходу операции стало ясно, что ногу необходимо ампутировать «под самый корень». С.А. работал проворно, быстро с умением и знанием своего дела. Он отпилил бедренную кость и была удалена почти половина человеческого тела. Общее состояние раненого было тяжелым, дыхание поверхностное. И хотя в помещении было прохладно, все лицо хирурга было покрыто потом. Ваня перенес много переливаний крови, тяжелых перевязок, потом его отправили в тыл».

Декабрь 1942г. «21 Армия Юго-Западного фронта наступала на Сталинград со стороны р.Дон. Нам было приказано передвигаться дальше, поближе к боям. Мы побывали в г. Калач-на Дону, посмотрели госпиталь, оставленный немцами, так спешно, что все как было, так и осталось: перевязочные материалы, лекарства. Мы развертывались и принимали раненых в брезентовых маленьких палатках, которые обогревались 200 килограммовой бочкой. В ней было продырявлено «брюхо», в котором горели постоянно дрова, работали в школьных классах, в деревенских избах. Вечером и ночью нам светила снарядная гильза, заправленная бензином с большим количеством соли, свободный, открытый конец у нее был сплющен с куском подола старой шинели. Поток раненых был очень большой. Все были грязные, вшивые. Я заболела сыпным тифом. Поместили меня и других больных в госпиталь, который находился в недостроенной колхозной конюшне…».

13. 12. 1943 г. «Живем все в лесу. Переехали в новую землянку, только наша группа. В передней комнате живут 2 санитара, истопник и Геннадий. Там две койки одна на другой. В задней комнате живем вчетвером. Направо - две койки одна на другой - спят С.А. и Майя, Налево одна койка - здесь я с Аней. Около окна между двумя койками маленький столик. Стены и потолок покрыты плащ-палатками и простынями. На окна и дверь сделали занавески. Над головным концом коек есть маленькие полочки для мыльниц, зубного порошка и т.д. Около двери между двумя комнатами есть вешалка, покрытая марлевой занавеской. В землянке горит электрический свет, тепло идет от чугунной печки.

Встаем утром в 7 часов (обычно нас будит С.А.). Истопник затопляет печку и мы тихонько под одеялами, чтобы нас не видели мужчины, одеваемся. А потом убираем постель и держа в руках гимнастерку и ремень, уходим в перевязочную. Там моемся и начинается работа. Обычно тяжелые перевязки делаем в 9 часов, прерываемся на завтрак. Пьем чай, после отдыха начинается постоянная работа - перевязки легкие, тяжелые, пункции, вливания, приготовление растворов и крови, кипячение инструментов.

…А вчера ходили на озеро Ворохобье, катались на льду, смотрели, как дедушка ловит рыбу. На обратном пути помогли ему тянуть санки с рыбой. Все получили большое удовольствие, щечки загорелись, пахло от нас свежим воздухом… Я недавно прочла «Мауги» Киплинга. Недавно получила письмо из дома. Пишет Василь. Папу взяли в армию. Это очень печально. Получила письмо от Фарита. (Фарит, брат - пропадет без вести - прим. автора). Кончил учебу и ему дали звание - сержант. Получила письмо от Борисыча. В этот раз не было письма от Закира. Сегодня приезжали из роты. Привезли валенки».

23.Х11.43 г. «Мы только пообедали. Время 6 часов вечера. Уже с 16 /Х11 так работаем. Спать, отдыхать приходится очень мало. Работы очень много. До 20.30 в потоке работаем. Несмотря, что привозят по 250-300 человек в одну колонну, а таких колонн в день бывает несколько, госпиталь справляется. Я сегодня ушла в 6 часов утра. Уже восемь дней так, а впереди еще неизвестно сколько таких дней. Вчера слышала, что на нашем участке фронта окружили много немецких войск».

16.1.44 г. «На Новый год я дежурила, не могла присутствовать на елке. Елку нарядили, как настоящую, с игрушками, печеньем, конфетами. Говорят, было весело. Чувствую себя очень хорошо и бодро, несмотря на то, что сплю 3 часа в сутки. Украинские Армии (фронты - прим. автора) уже дошли до старой границы и перешли ее. А на нашем участке фронта, что-то тихо передвигаются».

19.01.44 г. «Нет, я писала неправду 16 января. На нашем участке фронта тоже есть большие продвижения вперед. Когда приехали сюда, передовая была всего 5 км. Целый день и ночь трещали пулеметы, гудела артиллерия. А сейчас тихо. Слышны только гудки паровозов, полностью освобождена железная дорога Невель-Великие Луки. И мы сейчас стоим от фронта 80 км позади! Не шутка ведь».

31.01. 44 г. «Приезжали из роты. Спросила про комсомольский билет. Получила ответ… Ничего не сделаешь, «большие люди лучше меня знают». Я же не имею ни одного замечания по комсомольской линии… очень жаль, конечно, очень тяжело мне. Урок будет. Больше не вступлю ни в комсомол, ни в партию. Политику я и так буду хорошо знать. Буду беспартийным большевиком».

5.02.44 г. «Вчера приехали на новое место - д. Жуковка Невельского района. Много военных частей. Домов свободных совсем нет и их вообще очень мало. По пути проезжали Невель. Маленький городок, но разбит, продырявлен пулями, осколками. Говорят, что мы должны ехать на Украину. Беспокоюсь за Фарита. Где он Что он Жив он или ранен

11.02.44. «Вчера был концерт. Артисты из ДК. Я болела и не видела».

4. 03. 44 «»Живем в деревне Штятино. Деревня стоит на холме 5-6 домов, а вокруг лесок и болота. Здесь были ожесточенные бои. Один раз вышли с Майей на лыжах и сами не заметили, как забрели на поле сражения. Вокруг воронки разного размера, какие-то обломки. Недалеко было кладбище. Высокая сосна на нем скошена снарядом и вся деревня продырявленная. Мы стали читать надписи на досках на могилах, погибших в боях с немецкими захватчиками. Вдруг послышался выстрел и над нашими головами просвистела пуля. Мы удивленно смотрели друг на друга. Кто это мог сделать ... Выстрел больше не повторился и мы продолжали читать надписи. В одной могиле похоронено вместе два мусульманина, есть большая братская могила, где похоронены 40 человек. Похоронено много командиров. Да! Сколько хороших людей погибло за войну.

…Получила письмо от Закира. Он в одном письме писал мне привет от мамы и сестры. Они писали, что ожидают домой его с подругой. Его болтливость мне не понравилась, сначала бы со мной посоветовался. Но я совсем на него не сердилась. И впервые за нашу дружбу назвала его -мой глупенький. Разве можно про это маме рассказывать. И в конце письма написала: хотя ты глупенький, я очень хочу тебя увидеть и поговорить по душам. Получила ответ: он рассердился. Да, мы еще очень мало знаем друг друга.

26-ю годовщину Красной Армии встретили весело. Мы с Катей сделали винегрет, напекли пирожки с рисом, плюшки».

9.04.1944 года. «Давно уже прилетели скворцы. Каждое утро они со всеми остальными птицами распевают свои радостные, веселые песни. Сегодня целый день не было солнышка, но погода теплая, везде тает, грязно, а самое главное, весной пахнет».

11.09. 44. «Очень хорошие успехи на фронтах. Уже перешли границы Румынии и Венгрии, Чехословакии и продолжают идти дальше. Вчера взяли Одессу!. А это большая радость. Сегодня началось наступление на Крым».

15.09.44. «…Вчера у меня был хороший и радостный день. Мы все дома сидели. Я гладить собралась, остальные вышивали. Постучали в дверь. Кто-то заходит и здоровается. Какой-то незнакомый. Я поднимаю голову-кого я вижу! Приехал ко мне Закир, мой дорогой. Он нисколько не изменился. Около часа посидел и собрался уходить. Я пошла его провожать. Шли медленно, время не замечали. Что мы только не говорили. Это первый раз такая откровенность за нашу дружбу. Ведь я заметила, он меня уважает, подарки привез гребенку, крем, пудру. Я счастлива». (Они больше не встретятся. Закир погибнет в конце войны - прим. автора).

Демобилизовалась Халима в августе сорок пятого, в 1949 году закончила ветеринарный институт. До выхода на пенсию работала ветврачом в Апастовском районе ТАССР. С 1990 года жила в Верхнем Услоне. Мне посчастливилось, я знала эту удивительную женщину, общалась с ней. Но о дневнике мне рассказала совсем недавно ее дочь, Лиля Максумова. С каким трепетом, с каким волнением перелистывала я страницы дневника, суровое и правдивое повествование фронтовых будней.

Халима Абдрахмановна прожила достойную жизнь, у нее четверо детей, семь внуков. Память об этой светлой женщине хранится в сердцах тех, кто знал ее, кто был рядом, кого она спасала от смерти, кого согревала своим теплом. Не стало ее в 2005 году…