Глава 4

К утру Юлия Александровна немного успокоилась. При свете солнца все вокруг уже не казалось таким мрачным. К тому же Баратову начинала увлекать таинственная жизнь дома, в который она случайно попала. Поэтому, поразмыслив, она решила задержаться здесь еще на пару дней.

Выпив кофе, Юлия Александровна первым делом спустилась вниз и осмотрела находившийся под ее окнами палисадник. Все розовые кусты были на месте, и никаких аккуратных маленьких могилок там, конечно, не было! Только у самой стены дома валялась пустая бутылка из-под пива.

«У нас с друзьями есть обычай, – вспомнила Баратова классику отечественного кинематографа. – Каждый год тридцать первого декабря мы ходим в баню»… «Может быть, и у этой девицы есть обычай: каждую ночь перед сном выходить во двор и вырывать с корнем хотя бы один розовый куст. После чего торжественно выпивать бутылку пива, читать над ним несколько сентиментальных стихов, а потом с чувством глубокого удовлетворения торжественно зарывать куст обратно, – размышляла Юлия Александровна. – В конце концов, не такая уж и плохая привычка. Сам сэр Уинстон Черчиль каждый день возводил на своем дворе кирпичную стену, а потом с удовольствием ломал ее. Кто знает, сколько гениальных мыслей приходило при этом ему в голову».

Немного прогулявшись по двору, Баратова вернулась домой, а в восемь часов утра ей позвонил сын.

– Как прошла ночь, мама? – спросил  он.

– Плохо, – жалобно ответила Юлия Александровна. – Под утро я опять слышала шум на кухне, а потом даже голоса! Каких-то два ненормальных спорили, чей сегодня был день! Как будто, кроме моей других кухонь в этом доме уже нет! Причем, один из голосов явно был голосом моего соседа по лестничной клетке!.. Что ты смеешься? Какой там «сон в руку»! И при чем здесь любовное свидание, – обиженно сказала она. – Ты бы его видел! Пол гектара всклокоченных седых волос и старые засаленные спортивные штаны! Мне даже страшно стало! Нет, не от штанов, а от голосов на кухне! А вчера ко мне заходила соседка снизу! Не то экстрасенс, не то гадалка! И просила продать квартиру! Она еще несла всякую чепуху о том, что эта квартира энергетически грязная! В ней, якобы, много посторонней отрицательной энергетики, и даже есть домовой или полтергейст! А вечером заглянула еще одна соседка и тоже говорила, что в квартире по ночам часто слышатся посторонние шумы! Да не слушаю я всякую чепуху! Но когда говорят уже двое… Не знаю, пока вроде ничего не пропало! Хотя, подожди, сейчас проверю!

Баратова прошла в комнату и открыла шкатулку, в котором хранилось ее ожерелье. Она была пуста!

– Моего любимого ожерелья нет, – почти прокричала Юлия Александровна в трубку. – Звонить в полицию? Хорошо, я подожду, пока приедет твой знакомый! Вот видишь, а ты говорил, что все это чепуха,  – даже с каким-то облегчением сказала она.

Что особенно удивило Юлию Александровну, так это надкусанная шоколадная конфета, которая лежала рядом с пустой шкатулкой! Фантик от еще одной конфеты валялся на полу около буфета.

«Что же это такое? – с тревогой подумала Баратова. – Квартирный вор оказался сладкоежкой и во время своей ночной работы съел две конфеты»?!

Она осмотрела комнату и отметила, что книги в книжном шкафу опять стоят не на своих местах! И опять была выдвинута вперед та самая «Энциклопедия суеверий и волшебства», которую Баратова читала накануне. А в книге была новая закладка!

Баратова открыла заложенную страницу. Там была заметка о гномах, гоблинах и других сказочных существах. Юлия Александровна внимательно прочитала ее. Больше всего ее поразила та часть статьи, которая была посвящена домашних божкам Западной Европы.

В ней говорилось: «Эти существа делятся на две большие категории: злых домовых называют гоблинами, а добрых – брауни (англ. Brownie). Гоблины всячески вредят людям и, как правило, живут в одиночку. А брауни – озорные и довольно приветливые существа. Это ближайшие родственники домовых. Внешне это небольшие человечки, ростом до двух футов (примерно с семилетнего ребенка), схожи с маленькими эльфами с коричневыми волосами (откуда и произошло их название) и ярко-голубыми глазами. Кожа у них преимущественно светлая. Они аккуратны и чистоплотны.

Брауни – групповые существа, обитают небольшими племенами, занимая большую территорию – до 5-ти километров в радиусе! Живут обычно семьями с женой и кучей детишек. 

Брауни проявляют свою активность в ночное время суток, а днём не появляются рядом с людьми, они занимаются «семейными» делами: собирают дикие плоды в лесах, подбирают зёрна с людских полей пока тех нет поблизости. Но Брауни – честный народ, они всегда знают меру и отработают за лишнее зёрнышко и украденный стакан молока. Также люди оставляют им на ночь сливки и хлеб с мёдом. Кроме того, они умеют варить особенное пиво по секретному рецепту, причём такое, что сильнее пьянит и вкуснее обычного.

Брауни могут стать домашними. Пока люди отдыхают, они занимаются всевозможной хозяйственной деятельностью и стерегут дом от воров. А также брауни могут навевать вещие и творческие сны...»

Далее в статье проводилась параллель со славянскими сородичами брауни. Как оказалось, русские домовые тоже часто жили с супругой или сестрой!

«Жену домового зовут – «доманя», а детей – «домовёнки», – писал автор статьи. – Но их, в отличие от самого домового, никогда не бывает не только видно, но и слышно. Домовой – рачительный хозяин, любит семьи, где между людьми царят мир, любовь и согласие, где дом содержится в чистоте и порядке. Любит вредничать и шалить, коли что не по нраву. Привержен к детям и обожает с ними играть, часто является им в виде плюшевой игрушки. Любит домашних животных: холит их, расчёсывает шерсть, кормит, поит... Из еды особо охоч до хорошо просоленной горбушки хлеба. Также не откажется от молока, конфет, печенья и каши. Любит сам выбирать себе место жительства в квартире, и уж коли выбрал – так ни в жизнь не уйдёт…».

Когда Баратова дошла до этого места в статье, она почему-то сразу посмотрела на надкусанную конфету на буфете.

«…Ещё он большой любитель поиграть со старыми бусами, бижутерией, блестящими пуговицами и старыми монетками. Иногда, чтобы развлечься, прячет их от хозяев дома, – продолжала читать Баратова. – Если хотите задобрить его, сложите все это в красивую коробочку без крышки и скажите домовому, что это подарок для него, и поставьте в тайное место. Никто не должен трогать коробочку и ее содержимое. Коробочку можно сшить из открыток, склеить или взять готовую и нарядить ее всякими блестящими бумажками, дождиком. Одарите также домового денежкой. Обычно это пять копеек одной монетой. Ее кладут в труднодоступное место в доме, нередко оставляют между щелями в полу. В это время говорят: «Дедушка домовой! Вот тебе денежка на сапоги и семечки. От души даю, тебе дарю!»

Дальше в статье давались подробные советы, как вести себя с домовыми, если они начинают безобразничать.

«Иногда в доме пропадают ложки, ножи, наручные часы и другие мелочи, – писал автор. – Если вы не можете найти пропавшую вещь, станьте в угол комнаты и обратитесь к домовому: «Хозяин–батюшка, помоги, подскажи, где лежит то-то и то-то...». Или: «Домовой, домовой, поиграй и отдай». Эти заклинания произносятся с прикормкой до трех раз.

Если же это не помогает, попробуйте подружиться с домовым. Для этого берется блюдце из Хозяйского угла, ставится на обеденный стол, откладывается часть еды со своей тарелки и, закрыв глаза, представив доброе лицо, произносится вслух: «Домовой–Домовой, потрапезничай со мной!». После еды это блюдце ставится в Хозяйский угол с поклоном. Домовой питается энергетикой этих продуктов. Его принято угощать первого числа каждого месяца. Если места в Хозяйском углу нет, то можно поставить блюдце в недоступном вашим домашним животным месте, идеально – под батарею или на холодильник. Кашу домового убирают на следующий день и часто скармливают домашним или уличным животным. А конфеты держат до следующего первого числа.

Если домовой разбалуется, то следует его пожурить: «Такой взрослый дедушка и проказничаешь. Ай-яй-яй!». Ему станет стыдно, и он постарается загладить вину.

Следует определить ему местечко, где бы он отсыпался и прятался. Обычно домовой сам себе такое место находит и обустраивает, но иногда он прямо показывает, где ему нравится.

Если вас пугают его проказы, постарайтесь превратить общение с ним в веселую игру, и жизнь в вашем новом жилище быстро наладится...».

Баратова так увлеклась чтением, что поневоле стала сопоставлять происходившие в ее доме события с тем, что было написано в статье. И чем дальше она ее читала, тем больше начинала верить, что в этом доме действительно поселился домовой! Еще больше в этом предположении ее утвердила странная подборка книг и брошюр, которую она нашла на верхней полке шкафа. Все эти книги были посвящены домашним божкам, барабашкам, и разным случаям полтергейста. В них было приведено много забавных иллюстраций, на которых занимались домашней работой, совершали мелкие пакости, крались куда-то по ночам и просто резвились маленькие мохнатые домовые. А за старым чайным сервизом на верхней полке буфета Юлия Александровна обнаружила несколько изображавших их забавных фигурок. В ручки одной из них, изображающей симпатичного маленького домового с густой седой бородой, точь-в-точь такой, как у домашнего божка на рисунке из энциклопедии, была вложена медная монетка.

«Значит, Петровна была права, и эта проблема очень беспокоила покойную Ольгу Матвеевну», – отметила, осмотрев этот игрушечный коллаж, Баратова.

Закончив читать статью, она тщательно осмотрела комнату и неподалеку от книжного шкафа обнаружила еще одну странную вещь. Вернее, не вещь, а след! В метре от шкафа на полу был отчетливо виден отпечаток маленькой детской ступни. Причем, эта ступня была мохнатая! Баратова измерила отпечаток. Он соответствовал ступне семилетнего ребенка и очень походил на ступню ножки домового, красочный рисунок которой был приведен в энциклопедии! Юлия Александровна обреченно посмотрела на след, на книгу и живо представила целую кучу озорных мохнатых коротышек, которые бегают по ее квартире, заглядывают во все шкафы, воруют конфеты и разные блестящие предметы. «Это же просто какой-то сумасшедший дом», – вздохнула Баратова, но ей уже и самой в этом странном доме было интересно.

«В конце концов, мое ожерелье – те же бусы, – рассуждала она, – так что вполне возможно, что домовой прячет украшение просто от скуки. Одно хорошо, что все эти брауни, домовые и их детишки – существа добрые, и большого вреда от них не будет. Но ожерелье мое они все-таки украли»!

Некоторое время в душе Баратовой боролись остатки недоверия ко всякой мистике и сказочной фантастике и желание вернуть свое ожерелье. Но след на полу был вполне осязаемый, а не фантастический! Так что мистика в конце концов победила.

«Ну что же! Игра – так игра! Давай попробуем поиграть по твоим правилам», – решила Юлия Александровна. Она сняла след на полу на камеру мобильного телефона, потом взяла карандаш и листок бумаги и написала: «Малыш, давай меняться! Ты мне ожерелье, а я тебе конфеты»! Записку она положила на видное место рядом с пустой шкатулкой и рисунком домового, а сверху добавила пару конфет. Потом еще немного подумала и приписала: «Это задаток»! Конечно, при этом ей было очень неловко. Еще совсем недавно такой поступок она сама сочла бы явным проявлением умопомешательства. Но поскольку судьба занесла ее в ненормальный дом, то и способы решения возникших перед нею проблем тоже должны были быть нестандартными!

Затем она вспомнила слова знакомого своей подруги об участившихся домашних кражах и решила на всякий случай рассмотреть и такую версию.

Проверив все вещи и убедившись, что больше ничего не пропало, Юлия Александровна  позвонила Людмиле.

– Люда? Ты не могла бы приехать ко мне со своим приятелем? – попросила она. – Нет, захватывать уже никого не надо! Все, кто мог, уже эту квартиру навестили! Просто нужен опытный криминалист! Пропало мое любимое ожерелье!

Через час Людмила была у подруги. Правда, на этот раз она приехала без своего знакомого майора. Убедившись, что ожерелья в шкатулке действительно нет, она несколько минут задумчиво смотрела на нее, а потом сказала:

– Может быть, ты его куда-то вчера переложила?

– Не знаю! Вроде бы, клала на место, – пожала плечами Баратова. – А тут еще ночью мне приснился странный сон. Как будто бы ночью на моей кухне был мой сосед – Семен Яковлевич и с ним еще кто-то. И они там спорили, чья сегодня была очередь! Причем, я так и не поняла, возможно, это даже было наяву!

– Ого! У меня, конечно, бывало всякое, но чтобы двое мужчин спорили из-за меня ночью на кухне, – уважительно посмотрела на нее Людмила.

– Что за чепуха! Они явно говорили о чем-то другом, – с досадой отмахнулась Баратова.

– Не скажи, – мечтательно заметила Людмила, думая о чем-то своем.

– Знаешь, Люда, когда я обнаружила пропажу ожерелья, то сразу подумала о банде квартирных воров, которые держат в страхе всю округу, – продолжала Баратова. – Но вряд ли членом этой шайке может быть такой пожилой и внешне безобидный человек, как Семен Яковлевич.

– В тихом омуте черти водятся, – убежденно сказала Людмила. – Как раз такие тихони обычно и бывают самыми отъявленными преступниками.

– А вот я сейчас сама пойду к этому ненормальному и спрошу его, что он делал у меня на кухне, – решительно сказала Баратова.

Но как раз в этот момент Семен Яковлевич пришел к ней сам.

– Извините, Юлия Александровна, у вас не найдется взаймы немного сахару? – спросил он, галантно шаркнув ножкой.

– Ах вы, проказник! – лукаво посмотрела на него Людмила и погрозила пальцем. – Надо же, какой тонкий подход! Если я вам мешаю, вы так и скажите, я могу сейчас же уйти!

– О чем вы? Какой «подход»? – в недоумении посмотрел на нее Шульман.

– Так это и есть тот самый отчаянный храбрец, который не побоялся ночью проникнуть в девичьи покои? – продолжала Людмила, не обращая внимания на слова Шульмана.

– Какие покои? Никуда я не проникал, – испугано посмотрел на нее Семен Яковлевич.

– Не скромничайте! Дерзость украшает мужчин, – наступала на него Людмила, игриво подмигивая ему одним глазом, как своему сообщнику. – Если ваш порыв был искренним, вам можно простить все!

– Какой порыв?! Я только пришел попросить немного сахару! Если у вас его нет, я зайду в другой раз, – затравлено посмотрел на нее Шульман, пятясь к двери.

– И ты заметь, Юля, какой изящный, можно сказать, интеллигентный повод для визита, – продолжала Людмила, наступая на Шульмана. – Щепотка сахару! Прямо как у Эжена Скриба – «стакан воды». Это достойно большого литературного полотна! Кстати, изобретательный вы наш, разве вы не могли взять ваш сахар сегодня ночью? Сейчас бы он вам очень пригодился для поддержания тонуса!

– Какого тонуса! Я давно уже на пенсии, – истошно завопил Шульман. 

– Настоящее чувство не знает возраста, – со знанием дела ответила ему Людмила. – Конечно, Юлечка у нас строгих правил, но есть и другие, способные оценить искреннее чувство одинокого изболевшегося сердца, –  томно посмотрела она на Шульмана. – Скажите, Семен, как вы относитесь к красивым женщинам?

– Так же, как и к налоговому инспектору, – скривился тот.

– А при чем тут налоговый инспектор? – удивилась Людмила.

– И те, и этот вычищают карманы до полного опустошения и способны разрушить самую крепкую семью! Боже меня от них упаси, – скороговоркой объяснил Шульман и стремглав бросился к выходу.

– Куда же вы, а сахар? – крикнула ему вдогонку Людмила. – Нет, все-таки слабый пошел мужик, – огорченно сказала она, когда двери за Шульманом захлопнулись. – Больше десяти минут разговора со мной редко кто из них выдерживает! Ладно, от дел сердечных перейдем к делам криминальным! Тем более, что и те, и другие одинаково волнуют кровь! Так где, говоришь, ты последний раз видела свое ожерелье? – деловито спросила она у Баратовой.

После чего стала осматривать квартиру. Минут через десять из коридора донесся ее голос.

– А это, случайно, не оно? – спросила Людмила и, вернувшись в комнату, показала Баратовой ее украшение.

– Где ты его нашла? – обрадовалась та.

– В коридоре, в ящике комода, – ответила Людмила.

– Но я могу поклясться, что не клала его туда, – растерянно посмотрела на нее Баратова.

– А может быть, это он? – таинственно сказала Людмила, зачем-то оглядевшись по сторонам.

– Кто? – сначала не поняла ее Баратова. 

– Тот самый домовой, о котором говорила гадалка, – зловещим шепотом объяснила Людмила.

– Знаешь, Люда, я и сама этого боюсь, – огорченно вздохнула Юлия Александровна. – Но если к Семену Яковлевичу на кухне добавить еще и нечистую силу, получится настоящий сумасшедший дом! Если честно, я и сама уже думаю, что без нее здесь не обошлось. Каждую ночь кто-то открывает книжный шкаф и выдвигает вперед эту книгу, – показала она подруге «Энциклопедию суеверий и волшебства». – Но самое интересное, что каждый раз в книге новая закладка! Например, вчера в ней был рисунок домового и как раз на посвященной ему странице, – показала она подруге рисунок на буфете. – А еще я обнаружила в шкафу подборку книг, описывающих различные случаи полтергейста и общения с домашней нечистой силой и привидениями! А в буфете стоит семь игрушечных фигурок, изображающих леших и домовых!

– Значит, он и твоей покойной свояченице не давал спокойно жить, – сказала Людмила и с интересом  прочитала заметку в энциклопедии о домашнем божестве.  – Как все это загадочно и интересно! Ничего, крепись, Юлечка! В конце концов, такие волнения омолаживают!

– Лишь бы этот процесс омолаживания не зашел слишком далеко, а то скоро придется вызывать реанимацию, – ответила Баратова.

Она уже собиралась рассказать подруге о загадочных следах в ее квартире, но в это время к ней наведался очередной гость. Им оказалась еще одна хорошая знакомая Баратовой, подруга покойной Ольги Михайловны – Анна. Зайдя в комнату, она с неудовольствием посмотрела на Людмилу и сказала:

– Людочка, ты уже здесь?! А я думала, что буду первая.

– Сколько лет, сколько зим, – саркастически ответила Людмила.

– К чему этот сарказм?! – обиделась Анна. – Подумаешь, опоздала на полчаса!

– Не на полчаса, а на двадцать четыре часа, – фыркнула Людмила.

– Что ты выдумываешь! Да ну! Ты меня просто разыгрываешь, – растерянно сказала Анна, переводя взгляд то на Людмилу, то на Баратову. – Юля! Неужели это правда, и я пришла на день позже?!

– Увы, Аня! Это правда, – с сожалением ответила Баратова.

– Как же такое могло произойти!? – расстроилась Анна. – Я же точно помню, Люда сказала – в четверг, в половине четвертого!

– В среду, подруга! В среду, – укоризненно покачала головой Людмила.

– Вот она и подошла незаметно – старость, – горестно сказала Анна и села на стул.

– И уже давно, – тихо сказала Людмила Баратовой.

– Нет, Юля, ты не подумай! То, что мне надо в быту, я еще прекрасно помню! А вот время встречи иногда путаю, – цепляясь за последнюю надежду, сказала Анна. – Время и имена, – вздохнула она. – С ними у меня постоянная напряженка! Но ведь это не так страшно,  – с надеждой посмотрела она на Баратову. – Я не забывчивая, а просто рассеянная!

– Ну конечно, Анюта! Это совсем не страшно, – обняла подругу Баратова. – Проходи, я напою тебя чаем! Кажется, от вчерашнего застолья еще остался кусок торта!

Не успела Баратова напоить чаем и кое-как успокоить Анну, как к ней пришли новые гости. Это были Элла и Геннадий.

– Как поживает наш юный барабашка?! – улыбаясь, спросила Юлию Александровну Элла.

– Хулиганит помаленьку, – ответила та.

– Ты не поверишь, Эллочка! Жизнь в этой в квартире просто бурлит, – стала нетерпеливо пересказывать вновь прибывшим последние новости Людмила. – Опять ночью слышались какие-то шорохи! Падала посуда! А под утро к нашему домовому пришло подкрепление в виде двух отчаянных «мачо»!

– Откуда в таком богом забытом уголке, где живут одни пенсионеры, целых два мачо? – удивилась Элла.

– А вот нашлись, – с гордостью ответила Людмила. – Правда, один из них уже немного потрепанный, но все равно отчаянный и с выдумкой. Так к нашей Юлечке и рвется! Да ты его, наверное, уже видела. Это ее сосед – Семен Яковлевич! Но зато второй – еще хоть куда! По словам Юли, это ее второй сосед Петя! Представляешь, ночью эти двое устроили на кухни Юли целый диспут: чья была сегодня очередь! Не знаю как ты, а я никогда не пользовалась у мужчин таким успехом!

– Значит, ваш сосед Петя был сегодня ночью у Юлии Александровны в квартире?! – заинтересовался Геннадий.

– Я не совсем в этом уверена, но один из спорщиков называл своего собеседника «Петенька», – ответила Юлия Александровна. – А вы знаете моего соседа? – спросила она кавалера Эллы.

– Немного, – ответил тот.

– Но на этом события этой ночи еще не закончились, – все еще не могла упокоиться Людмила. – Под утро пропало фамильное ожерелье семейства Баратовых! К счастью, я его потом обнаружила, но совсем не в том месте, где оно обычно находится! И я уверена, что это уж точно было делом рук нашего барабашки, – добавила она таинственным голосом.

– Да тут у вас не один барабашка, а целых три, – весело заметила Элла.

– Вот ты смеешься, Эллочка, – вздохнула Баратова, – а мне с каждым днем становится здесь все тревожней и тревожней! Боюсь, как бы в этой квартире действительно не произошло что-нибудь страшное и необъяснимое!

– Обожаю все страшное и необъяснимое, – загорелась Элла. – Ничего! Все вместе, с помощью бравого майора вашей подруги, мы найдем разгадку этих тайн!

– Дай-то бог, – с сомнением сказала Юлия Александровна. – Но все равно, Людмила советует мне отправить ожерелье сыну или передать на хранение ей!

– Не думаю, что ваш юный барабашка может всерьез похитить вашу драгоценность. Поиграет и вернет,  – беспечно отмахнулась Элла. – Юлечка Александровна, у вас не найдется чашечки чая? Просто умираю от жажды, – попросила она.

– Конечно, Элла! Есть не только чай, но и остатки великолепного торта, который так тебе понравился прошлый раз, – ответила Баратова.

Но когда она принесла чай и торт, чашка вдруг ни с того, ни с сего выпала из рук Эллы и разбилась об пол.

– Какая я неуклюжая, – расстроилась девушка.

– Ничего, это к счастью. Сейчас я принесу тебе другую, – успокоила ее Баратова.   

– Ну вы тут чаёвничайте, а я пойду за сигаретами, – прервал их разговор Геннадий и вышел из комнаты. 

 Вслед за ним собралась уходить и Людмила.

– Извини, Юля, меня уже заждался мой Василий Андреевич, – сказала она, прощаясь, Баратовой. – Если что, сразу звони, – подмигнула она ей.

Но не успела Людмила выйти из квартиры, как на лестничной клетке раздался шум, крики. Встревоженная Баратова открыла дверь. Снаружи было совершенно темно, и только слышалась какая-то возня и странное сопение. А через минуту, оттолкнув Баратову, в квартиру ворвалась взъерошенная, перепуганная Людмила. Щеки ее горели, глаза были выпучены, а в одежде был легкий беспорядок.

– Что с тобой, Люда?! – испуганно посмотрела на нее Юлия Александровна.

– Это не со мной, а с этим чертовым домом, – в гневе ответила ей подруга. – Когда я вышла из твоей квартиры, на лестнице было совершенно темно! Не успела я спуститься на один этаж, как вдруг на меня кто-то накинулся и стал ощупывать с ног до головы!

– Я думаю, ты была в полном восторге, – ехидно заметила Анна.

– Ах, оставь свои шуточки, – с досадой отмахнулась от нее Людмила. – Нет, конечно, это было очень эротично, но в тот момент такие мысли мне просто не приходили в голову, – немного успокоившись, добавила она.

– А ты разглядела, кто это был? – в нетерпении спросила ее Юлия Александровна.

– Нет! Я же говорю, на лестничной клетке было абсолютно темно, – с досадой ответила Людмила. – Конечно, на меня мог напасть кто-то из шайки квартирных воров, о которой рассказывал Вася, но я думаю, что это был он, – добавила она страшным шепотом.

– Кто, он?! – в недоумении посмотрела на нее Баратова.

– Наш «мачо», Семен Яковлевич, – пояснила Людмила.

– Ну что ты! Чтобы такой безобидный человек, как Шульман, мог отважиться на такой дерзкий поступок, – недоверчиво сказала Юлия Александровна.

– Под серенькой заурядной внешностью может скрываться вулкан страстей, – со знанием дела ответила ей Людмила. – Вот мы сейчас возьмем это и проверим, – решительно предложила она, приводя в порядок свою одежду. – Только после всего случившегося я боюсь к нему идти одна.

– Мы все пойдем вместе с вами, – поддержала ее Элла, которая тоже сгорала от нетерпения увидеть местного «мачо».

– Нет, для такого разговора мне вашей поддержки мало, – с сомнением посмотрела на нее Людмила. – Здесь нужна крепкая мужская рука! А где, кстати, наш Геннадий?

– Что здесь происходит? Кому я так срочно понадобился? – услышав ее последние слова, спросил только что вернувшийся с улицы с сигаретами кавалер Эллы.

– Мы сейчас идем выводить на чистую воду нашего крутого «мачо» Семена Яковлевича, и нам срочно понадобилась твоя крепкая мужская рука, – в возбуждении объяснила ему девушка.

После чего вся компания вышла на лестничную клетку и стала настойчиво звонить в квартиру Шульмана. Через минуту тот открыл двери и в недоумении посмотрел на многочисленную компанию, толпившуюся на лестничной клетке. В руках у Семена Яковлевича была раскрытая книга. Почему-то именно это больше всего задело Людмилу!

– Вы только посмотрите на это невинное создание! Он еще имеет наглость после всего случившегося спокойно читать, – возмущенно сказала она. – Что, повышаете квалификацию, отчаянный вы наш! И что же вы изучаете: «Декамерон», «Озорные рассказы» Бальзака или сразу «Кама сутру», чтобы в следующий раз действовать более уверенно в самых неудобных положениях?!

– В каких еще неудобных положениях? – растерянно посмотрел на подругу Баратовой Шульман.

– В тех самых, в которых вы еще десять минут назад вожделели меня, – едко пояснила Людмила.

– Что я вас? – испуганно уставился на нее Шульман.

– Страстно и, надо признаться, очень эротично ощупывали каждую клеточку моего тела, – показывая страстные телодвижения, ответил Людмила. – Вы хоть отдаете себе отчет, что после всего случившегося вы просто обязаны на мне жениться?

– Наверное, вы это фигурально, – с надеждой посмотрел на нее Шульман.

– И фигурально, и материально, – не оставляя ему никакой надежды, ответила Людмила.

– Неужели дело зашло так далеко? – сказал сам себе Семен Яковлевич.

И было непонятно, то ли он говорит о замаячивших перед ним так явственно брачных обязательствах, то ли о том диагнозе, который уже готов был поставить своей странной посетительнице.

– А вы как думали! Да после таких минут я даже не знаю, как мне показаться на глаза моему майору, – все больше распалялась Людмила.

– Каких минут? – завопил Шульман, глядя на нее как на сумасшедшую. – Я только зашел к вам утром попросить сахару!

– И вот этого короткого визита оказалось достаточно для того, чтобы воспылать такой страстью, – продолжала теснить его Людмила. – Нет, я конечно знала, что произвожу на мужчин сильное впечатление, но чтобы такое неизгладимое…

– Может быть, хоть вы объясните, что здесь происходит, – как к последней надежде обратился Шульман к Баратовой.

– На нашу Людмилу кто-то напал на лестничной клетке и обыскал ее, – пояснила та.

– Уверяю вас, все это время я был у себя и читал, – жалобно сказал Семен Яковлевич.

– Все вы так говорите, – подтолкнула его пышной грудью ко входу в спальню раскрасневшаяся Людмила.

– Ну сами посудите, зачем мне обыскивать вашу подругу?! – в отчаянии взывал Шульман к Баратовой.

– Это был не обыск! В вас взыграло неудовлетворенное после неудачной ночи мужское «я». «Эго» самца, не получившего свое, – уверенно ответила ему Людмила.

– Какое не получившее свое «эго»?! – содрогнулся Шульман. – Я вообще побаиваюсь женщин!

–Это только внешняя форма! А под ней мечется, стонет и мечтает вырваться наружу ваше подсознание, – по-прежнему напирала на него Людмила. – Как это грубо, Семен, – укоризненно добавила она. – Неужели вы не могли для начала хотя бы угостить меня чашкой чаю!

– Да сколько угодно! Заходите и пейте прямо сейчас, – завопил Шульман,  порываясь проскочить на кухню и поставить на газовую плиту чайник.

– Нет уж, – гордо сказала Людмила, остановив его за край рубашки. – Может быть, в другое время я и зашла. А теперь – ни за что! Вы упустили свою жар-птицу, Семен, о чем, может быть, будете сожалеть всю оставшуюся жизнь!

– Хоть вы мне поверьте, Юлия Александровна! Не трогал я вашу подругу, и ничего у меня не стонало, и не металось, – в отчаянии сказал Шульман.

– Я вам верю, Семен, – ответила та.

– А я нет, – презрительно сказала Людмила. – Пойдем, Юля, из вертепа этого старого развратника, – гордо отвернулась она от Шульмана и оттолкнула его так, что тот чуть не сполз по стенке на пол.  

После чего она пошла по направлению к выходу. За Людмилой, посмеиваясь и тихонько переговариваясь между собой, ушли и Элла с Геннадием. При этом девушка тихонько сказала своему спутнику:

– Знаешь, Гена, мне почему-то сегодня было очень неуютно в этой квартире. Я даже уронила на пол чашку. Можешь смеяться, но меня как будто кто-то толкнул под руку. Может быть, и в самом деле в этом доме поселился полтергейст?

После их ухода с Баратовой осталась только мучительно о чем-то размышлявшая Анна.

– Никак не могу вспомнить, где я видела эту пару, – наконец, сказала она.

– Может быть у Машеньки, – предположила Юлия Александровна. – Элла ее близкая подруга!

– Нет, это было в каком-то другом, совершенно неожиданном месте, – огорченно покачала головой Анна. – Вот так всегда! Теперь долго и мучительно буду вспоминать, где и когда это было!

– Да ну, выкинь из головы, – попыталась успокоить ее Баратова.

– Нет, Юля! Мне почему-то кажется, что это очень важно, – не согласилась с нею расстроенная  Анна.

Чтобы как-то успокоить подругу, Юлия Александровна обняла ее и проводила до остановки автобуса. Баратову немного встревожили слова Эллы, которые та сказала Геннадию. Но, несмотря ни на что, сама она чувствовала себя в этом доме пока вполне уютно.

Глава 5

Когда через полчаса Баратова вернулась с небольшой прогулки, она стала свидетельницей забавной сценки. В это самое время к дому подъехало такси, и из него вышла высокая худая девица. За ее появлением наблюдала стоявшая возле подъезда вместе с еще одной соседкой Петровна.

– Вот и наш «освенцим» приехал. Наша модель доморощенная, – ехидно сказала старушка, посмотрев на девицу. – Худая – даже смотреть страшно!

Приехавшая девица сначала долго о чем-то препиралась с водителем такси, потом неожиданно села ему на колени и буквально впилась в губы, очень сексуально обвив ошеломленного парня своими длинными руками.

– Денег, наверное, нет. Все ночью в казино прокутила, вот и решила расплатиться натурой, – комментировала все это Петровна.

Тем временем девица уже обцеловала от подбородка до мочек ушей тщетно пытавшегося  оттолкнуть ее водителя.

– Вот ведь бесстыжая, – с легким восхищением продолжала комментировать Петровна, с интересом наблюдая за происходящим.

Она даже подошла немного поближе, чтобы лучше видеть, как далеко может зайти в своих эротических опытах длинноногая девица. Но та внезапно прекратила целовать ошалевшего водителя, встала с его колен и сказала:

– Ладно, сейчас возьму деньги у подруги и вынесу их тебе, – после чего направилась к подъезду.

Проходя мимо Петровны, она подмигнула и спросила:

– Что, бабка, завидно?

– И живут же такие оторвы, – в восхищении сказала старушка. – И что самое интересное, мужики за ней табунами ходят! А ведь, казалось бы, что в ней хорошего – кожа да кости!

Баратова проводила девицу взглядом. Ее фигура показалась Юлии Александровне знакомой. Входя в подъезд, девица немного ссутулилась, и Баратова поняла, что именно ее видела ночью под своими окнами!

– Кто это? – спросила она у Петровны.

– Жиличка, – ответила старушка. – Наглая жутко, – даже с каким-то уважением добавила она.

– И давно она здесь живет? – поинтересовалась Баратова.

– Уже второй месяц. Вернее, она не живет, а гостит у своей подруги вон в том соседнем подъезде, – ответила Петровна. – Их балкон как раз рядом с вашим. Подруга у нее ничего – упитанная. И тут, и тут, – показала старушка на грудь и чуть пониже спины, – все на месте. И даже с избытком! А эта Сашка – ну просто скелет! А все потому, что зависти в ней много, и характер склочный, паршивый! Уже весь двор от этой оторвы стонет! Беспардонная страшно! По ночам на скамейке сидит, анекдоты травит, ржет как лошадь, орет своей подружке, чтобы та выкинула сигареты. А уж пиво глушит! Не бутылками – ящиками! В общем, самая, что ни на есть, продвинутая молодежь! Днем она отсыпается, а вечером начинается ее бурная половая жизнь! К подъезду иномарки так и шастают, и все за ней! Не успевает на одной отъехать, глядишь, уже вторая подъезжает! Соседки с первого этажа все это видят и, конечно, осуждают, а этой долговязой ну хоть бы что! Из подъезда выпорхнет, ручкой им неприличный жест сделает и опять куда-то на своих «мерседесах» отправляется! В общем, настоящая стерва, – с удовольствием отметила Петровна, которой, похоже, импонировало это пренебрежительное отношение долговязой девицы к ее соседям.

– И кем она работает? – уточнила Баратова.

– Говорит, что моделью, – хмыкнула старушка, – только, думаю, столько иномарок бывает за один вечер разве что во дворе Клавки Шифер! А больше всего она донимает нашу Васильевну, – показала Петровна рукой на стоявшую рядом заклятую подругу.

– Чепуха все это! Никакая она не модель, а девица по вызову, – прервала ее та. – И к мужикам она ездит не на кастинги, а за деньги! Сама мне как-то говорила: «надоели мне, бабка, эти мужики. Все они козлы и сволочи, а деньги их меня просто унижают»!

– Эх, кто бы меня хотя бы разочек так унизил, – мечтательно сказала Петровна. – Сбросить бы мне годков тридцать, фиг бы в моем дворе эта стерва что заработала!

– Это ты про что, Петровна? Опомнись, – укоризненно посмотрела на нее соседка.

– Это я к тому, что гнала бы ее отсюда поганой метлой, так что аж пятки сверкали, – нашлась старушка. – А если она тебе так не нравится, взяла бы и сама прогнала ее, – предложила она соседке. 

– Да ну ее, – отмахнулась та, – и без нее забот хватает! Вчера ночью в подвале опять шумело!

– Ничего, скоро пройдет полнолуние, он и угомонится, – успокоила ее Петровна.

– Какое там полнолуние, – тяжело вздохнула соседка. – Измучалась я совсем! Ведь, почти каждый день стучит! Дятел наш неприкаянный! К тому же, даже если он и успокоится в этом году, все опять повторится в следующем!

– Не повторится, – покачала головой Петровна. – Ларочка точно сказала, все продлится только до полнолуния!

– Ох, уж эта твоя Ларочка! – скривилась соседка.

– Ты на Ларочку бочку не кати, – строго оборвала ее Петровна. – Она умница, не тебе чета! Одно слово – адепт! – гордо подняла она вверх указательный палец. – Если сказала, что он исчезнет, значит, исчезнет!

– Да кто он? – спросила ничего не понимавшая Баратова.

– Известно кто – призрак, – ответила Петровна. – Тот самый, о котором я вам говорила. Его уже многие видели. И наш Сеня тоже.

– И какой он? –  заинтересовалась Юлия Александровна.

– Разный. То такой мелкий, невзрачный, то здоровый, видный, – ответила старушка. – В общем, в разных обличиях. Одно слово – нечисть! А иногда тела и не видно вовсе, только одно свечение!

– Как это? – удивилась Баратова.

– А так, – один темный силуэт, вокруг лица огоньки, а самого лица-то и нет, – пояснила Петровна. – Сколько он народу уже перепугал! Соседка с первого этажа один раз его увидела и сразу в обморок упала, а утром встала, посмотрела в зеркало, а она совершенно седая!  Не выдержала, бедная, – с сочувствием сказала старушка.

– Она была седая и раньше, – прервала ее стоявшая рядом Васильевна.

– Раньше она была какая-то пегая, а теперь вся серебристая и по ночам светится. Видно часть своей энергии он ей передал, – раздраженно ответила Петровна.

– Краска для волос у нее закончилась, вот она и поседела, – улыбнувшись, сказала присоединившаяся к ним гадалка со второго этажа. 

– Ты у нас, Ларочка, ученая, тебе виднее, – примирительно сказала Петровна. – А я все-таки думаю, что это аура. А один раз его мой племянник видел, – продолжала она. – Был он в тот вечер слегка под «шафе». Ну и принял сначала эту нечистую силу за своего приятеля. Подошел и предложил ему выпить! Но тот только понюхал бутылку, покачал головой и сказал замогильным голосом: «Брось эту гадость, пропадешь» И сам тут же пропал! Коленька целую ночь крепился, а утром не выдержал и стакан принял. Как же ему потом было худо! Чуть концы не отдал! Вот оно какое – проклятье нечистого!

– А почему ваш племянник принял призрака за своего приятеля? – поинтересовалась Баратова.

– Из-за усов, – ответила Петровна. – У призрака были точно такие же усы, как у Колькиного кореша.

– Скажи, Петровна, а в прошлом году этот призрак в вашем доме по ночам тоже шумел? – спросила Юлия Александровна у старушки.

– Нет, в прошлом году его не было, – подумав, ответила та.

– Так, может, это вовсе не призрак? – предположила Баратова.

– Призрак, – уверенно ответила Петровна. – Мне бабушка рассказывала, что пятьдесят лет назад точно так же было. Походил с месяц, постучал, и все стихло! В прошлом году просто срок не пришел! А сейчас как раз годовщина, вот он и повадился.

После ее слов соседка и Баратова затихли, размышляя о странностях этого дома и жизни призраков.

«Да уж, загадочными явлениями этот дом буквально наполнен! Домовой в моей квартире, призрак в подвале, и в придачу сумасшедшая модель-садовница! Интересно, что все-таки ищет эта девица в нашем палисаднике», – думала Юлия Александровна.

Тем временем, из подъезда вышла весьма колоритная троица. По бокам шли две высокие девицы, одной из которых была длинноногая садовница, а второй – ее коренастая пышнотелая подруга, которую Баратова тоже видела ночью под своими окнами. А посредине между ними – маленький лысоватый крепыш с небольшой бородкой.

– Это хахаль подруги нашей модели, – объяснила Петровна. – Вот гляжу я на него и думаю: вылитый чертик, только рожек не хватает!

Долговязая Саша расплатилась с шофером, и вся троица гордо удалилась, на ходу попивая пиво.

«А у кавалера нашей жилички тоже есть небольшие усики», – отметила Юлия Александровна. Еще она обратила внимание, что после прохода этой живописной компании на земле остались два фантика из-под конфет!

– Ну как, не замучил вас еще домовой? – тихонько спросила Баратову Петровна, после того, как троица удалилась. – Честно говоря, я со своим уже намаялась. Бывает, проснусь ночью, как от толчка, а по кровати мелкие такие шажки, как кошачьи. Пару раз хозяин этих ножек нахально прошёлся по мне, а один раз даже душить начал. Как же я тогда испугалась! Но что меня прямо-таки раздражает, так это пропажа мелких вещей. Причем, самых нужных! Вот недавно пропал у меня ножик, я всё перерыла – нету! Второй раз он бусы мамины куда-то уволок. Прямо сорока–воровка! Тащит все, что блестит!.. Раньше, когда строили новый дом, всегда в подпол клали монетку, а то и четыре (по углам) для домового. И в доме был мир и покой. А теперь старые обычаи забыли. Вот он и куролесит. А еще он бывает в виде кота, особенно рыжей или черной масти. Рыжий – добрый. Черный – злой... Вот был у меня такой случай. Несколько раз подряд я замечала, что по утрам некоторые книги у меня на полочке как будто бы выдвинуты. Один раз поправила, второй… А на третью ночь вижу, а у меня по книгам вот такой здоровенный котяра ходит! Черный, наглый! И своей лапой эти книги бьет! Я ему: «Кыш! Кыш»! – А он посмотрел на меня. Глаза  огромные, умные, злющие! И пропал! Вот тогда я и поняла, что это вовсе не кот был, а домовой! Так что, Александровна, последи, если появится у тебя в доме какой-то приблудный кот, ты его гони! А еще лучше, не серди, дай сначала молока. А потом так тихохонько из квартиры и выпроводи, – со знанием дела посоветовала старушка. 

Баратова уже собиралась вернуться домой, но тут возле соседнего дома опять стал скапливаться народ. Особенно среди толпы выделялась маленькая нахальная девчонка с огромной копной рыжих волос. Она, как юла, вертелась у всех под ногами и заглядывала в окна.

Привыкшая быть в центре всех событий Петровна уже через минуту узнала, что ночью там ограбили очередную квартиру.

А через полчаса во двор приехала полиция. На этот раз кроме простой патрульной машины к дому подъехали «жигули» «двенадцатой» модели.

«Похоже, приехало большое начальство», – решила наблюдавшая за всем этим Баратова. Этим начальством оказался симпатичный молодой человек лет тридцати пяти. Держался он уверенно и одновременно очень сдержанно и даже интеллигентно.

«Как было бы хорошо, если бы этот приятный молодой человек занялся всей той чертовщиной, которая происходит в моей квартире»», – почему-то подумала Юлия Александровна.