Жан Миндубаев. Из цикла "Мое верхнеуслонье": Озарение женщиной

Конечно, конечно, он был рожден в качестве некой политической тусовки (ох, уж эта политика, всюду она без разрешения сует свой нос в человеческую жизнь!), но на сей раз вроде бы сунула удачно. Ибо те же человеки сумели превратить чисто политическое «мероприятие» в милое, трепетное и трогательное торжество женщины.

Ну, что мы, мужчины, на самом деле значим без женщин!? Особенно без верхнеуслонских… Да ничего не значим! Как выразился один мой знакомый казанский поэт, любящий выпить не только в женский день: «Мы без них, как сороки без хвоста - кувыркаться в воздухе сможем, а летать нормально никогда!». И он абсолютно прав.
Так вот, поскольку я тоже мужчина, то и решил некие строчки посвятить сегодня женщинам. При этом я руководствовался двумя соображениями. Их подсказал мне великий американский поэт Уолт Уитмен. Он написал однажды стихотворение всего из двух строк. Оно такое:

Ходят женщины - молодые и старые.

Молодые красивы, но старые гораздо красивее.

А во втором стихе Уолт отразил нечто другое:

Сбежим вдвоем от всех и вся!

Теперь, наедине со мной, отбрось условное…

А теперь нашим женщинам от меня и о том, и о другом….

СТАРУХА ИЗ ДЕРЕВНИ ЭРГИЛЬ

Мария Дмитриевна Коркина умерла на восьмом десятке, от которого ей достались ровно сутки. Родилась она 5 мая 1929 года, а ушла из жизни 6 мая 1999 года. О том, как старушка прожила последний день своего бытия, никому неведомо. Избенка стоит на отшибе, за овражком - кто туда без особой нужды пойдет?
А накануне - да, были. Всем миром, можно сказать, отмечали круглую дату. И даже бутылку откупорили, и песню спели. Хорошую песню: «Ой, цветет калина в поле у ручья…» И пели душевно. Только подзакосевший дед Бутков, как всегда, гонорится: «Не может калина в поле у ручья цвесть! Если в поле - то не у ручья. А если у ручья, то не в поле!» Но деду плеснули еще стаканчик - и он затих в углу, прямо под божницей.
А народ - продолжал петь. Хотя: можно ли величать народом трех старух да деда, что гостевали у бабы Маши? Вроде компания, собравшаяся по случаю. А если с другой точки зрения? Конечно, народ - ибо эти пятеро и составляли все население деревушки со странным именем Эргиль, затерявшейся в присурских лесах…
Так вот. Посидев сколько положено у именинницы, растолкали бабки прикорнувшего деда - и разбрелись по своим избенкам. И вплоть до девятого числа, до дня Победы - никто больше к Коркиной не заглядывал. А когда заглянули - спала Мария Дмитриевна в своей постельке со светлой улыбкой на лице… Вечным уже сном спала.
Известно, нынче народ громкими сенсациями живет; масштабными скандалами заинтересован. Арестуют или нет очередного миллионщика ? Девки у прокурора были настоящие - или их с помощью спецтехники к нему в постель уложили,? Дадут ли американцы хохлам денег - или к черту пошлют? - вот о чем народ мозгует…
А тут что? Жила-была никому неизвестная российская баба - да и скончалась Только и делов. Не убили, в конце концов; не снасильничали; не искалечили. Своей смертью умерла, да еще какой - позавидуешь! Во сне. С улыбкой. Круглую дату отметив. Позавидовать - да самому себе пожалеть такой же кончины.
Но что-то скребет на душе, что-то заставляет вспомнить покойницу и ее, в общем-то, обычную жизнь…
Много лет я знал бабу Маню. Боль от того, что ее не стало? - Да, конечно. Но - многих знакомых уже довелось провожать в последний путь - а такой тягостности не ощущалось. В чем-то (казалось мне) судьба была несправедлива к покойной; что-то недодала ей…
А МЕЖДУ ТЕМ сама Мария Дмитриевна считала, что ей постоянно везло. Родилась в семье кузнеца - а ведь ковали всегда на деревне в цене и живут сытнее других Еще одно приятное воспоминание детства: на день годовщины Октябрьской революции в колхозе варили коллективные щи с мясом и раздавали по дворам. В девичестве Коркину тоже ждала радость: была премирована новой телогрейкой; за ударный труд выдали под Сергачем на лесоповале, куда Маша была мобилизована в войну.
После войны вроде бы опять подфартило: в девках не засиделась. Женихов тогда не было; посватался парень гнилозубый и золотушный Колька Мякишев. Но - при должности: продавец сельмага. А кузнец Коркин умудрился наклепать пятерых девиц - и Мария была старшей. Хочешь - не хочешь: иди замуж. Стерпится- слюбится.
Не слюбилось - но терпела Мария захардяшного муженька своего. Ради детей. Двоих она родила - и вопреки пословице, доброе племя пошло от худого семени. Дочь Катя окончила школу с золотой медалью; потом - Казанский университет и диссертацию там же защитила. Сын Андрей тоже мать радовал: в Самаре большим начальником стал - и в родную Эргиль уже наведывался только на персональной машине, с личным шофером. При такой материнской радости и смерть мужа как-то мимоходом прошла, душу Марьину не задела… Тем более, что попивал супруг все крепче и крепче. Потом умер.
И долго: целых пятнадцать лет Марья Дмитриевна одна-одинешенька. Радостно жила. Пустела год от года деревня Эргиль, расползался народ кто-куда в поисках лучшей доли, разбирались на продажу избы. Постепенно деревня стала напоминать старушачью челюсть с выгнившими и подерганными зубами… В конце концов только и остались четыре избы - три в кучке и одна на отшибе: Коркиной. Но она радовалась жизни: не в стариковском приюте, при своей избе и огороде; руки-ноги двигаются. Остальное вроде и неважно.
Я частенько гостевал у Марии Дмитриевны ради рыбалки и грибов. Удивляло ее стоически -философское отношение к жизненным невзгодам; ее притерпелость ко всему. За тридцать лет тяжкой работы на колхозной ферме, дали пенсию. Небольшую. "И то ладно"… Мужа пьяного безропотно терпела столько лет : "Куда же деваться?" Дочь и сын позабыли дорогу в Эргиль: "Чай, у них свои дела, свои заботы."
Есть люди, полагающие, что им вечно недодают. Мария Коркина являла тип человека, вполне удовлетворенного тем, что ему отпустила судьба. Ее желания и устремленности не выходили за пределы мира, ограниченного родным и единственным горизонтом: поля, ближние перелески, извивы негромкой реки… Повседневные хлопоты: скотина, огород, дрова, еда…В ее бытие вроде бы совсем не оставалось места для затейливых, нам желанных, грешных желаний…
Думаю, многим такая жизнь покажется жалкой и примитивной. Я тоже пытался оценить: хорошо или плохо, полнокровно или не очень проходит свой земной путь Мария Коркина? И ни к какому выводу прийти не смог. С одной стороны - спокойное крестьянское бытие, в котором все расставлено по местам как бы само собой, без суеты, суматохи, нервотрепки. С другой - некое топтание на месте, ходьба по кругу… Все приглядывался к бытию Марии Дмитриевны, все ломал голову.
А тут ее и не стало. Как будто никогда и не жил человек. И лишь деревенский крест на сельском кладбище напоминает : была, существовала, радовалась, страдала…
И ВСЕ ЖЕ, ВСЕ ЖЕ… Неотвязна мысль: судьба чего-то недодала Марье Коркиной. Но чего именно?
Старуха из деревни Эргиль… Созвучие подсказывало: есть у кого-то из русских писателей повествование на тему о житейской судьбе и счастье. Да, конечно: Максим Горький, "Старуха Изергиль".
Нашел. Вчитался. Понял.
Не забыли, о чем почти всю ночь рассказывает будущему писателю старая женщина со странным именем Изергиль? Она рассказывает о своей уже прожитой жизни. И чем она гордится, что считает в ней самым главным?
Цитирую: "Я ткала ковры с восхода по закат… А как придет ночь, я бежала к тому, кого любила… А сколько любила! Сколько поцелуев взяла и дала!"
"Подруга… познакомила меня с молодцом. Рыжий был, огненная голова! И был он иногда ласковый, а иногда как зверь…"
"А то еще турка любила я. В гареме у него была… Целую неделю жила - ничего. Но скучно стало - все женщины, женщины… И сын у турка был - лет шестнадцать. С ним я и убежала… в Болгарию. Он умер. От тоски, или от любви. Я любила его много, целовала…"
"Да, отправилась я в Польшу с маленьким полячком. Он был смешной и подлый. Когда ему нужна была женщина, он ластился ко мне…"
"Потом я любила одного достойного пана с изрубленным лицом. Вот человек! Он воевал за греков. Он любил подвиги. В жизни всегда есть место подвигам…"
"Знала также я и венгра одного… Весной нашли его в поле с простреленной головой… Не меньше чумы губит людей любовь."
"В Польше я сыграла свою последнюю игру. Встретила одного шляхтича. Вот красив был! Я же стара была уже… пожалуй, было мне уже четыре десятка лет… А он был горд и избалован нами, женщинами. Я взяла свое: он на коленях упрашивал меня… Но только взял, как уж и бросил. Тогда поняла я, что пора мне завести гнездо; ослабели крылья и перья потускнели…"
Жизнь той Изергиль - это встречи, любовь, преданность, измены. Биография чувств. Засохший, но все еще благоухающий букет незабвенных чувств, волнующих и на пороге смерти… Та, горьковская Изергиль.
Не этого ли была лишена Мария Коркина? И может ли считаться полноценной жизнь, не увенчанная страстями? Вот о чем думаю я на могиле тети Маши …
И кто ответит? Кто?

А сейчас я отзываюсь на две вторые строчки поэта Уолта Уитмена стихотворением.

ЖЕНЩИНЕ

До свидания, женщина

Странное чудо природы

Не жена, не невеста, не дочь, не сестренка, не мать..

Кем приходишься мне?

Да минуют тебя все невзгоды!

И да пусть не устанет судьба

Алый парус тебе поднимать!

До свидания , женщина!

В странных сплетениях судеб

Где туманная память зыбка-а дороги длинны

Пусть мое пред тобой изумленье

Ннавеки пребудет

И средь ясного дня

и вторгаясь в неясные сны….