Воспоминания Александра Махнина о Великой Отечественной войне

Через несколько дней после начала войны всю молодежь собрали в Макуловском сельском Совете и отправили рыть окопы в Апастовский район. Поля были засеяны хлебами. Сначала мы убирали этот урожай, только потом начали рыть окопы. Работали с раннего утра до поздней ночи. Кормили плохо, появились у всех вши. Пробовали убегать домой. Тогда нас вызвали в штаб и отправили домой. Шли пешком, поздно вечером добрались до дома. А тут дали один день, чтобы помыться в бане и отправили в Займище пилить лес. Работали так же с раннего утра до поздней ночи. Осенью нас отправили домой убирать в колхозе урожай.
В сентябре 1942 года меня забрали в армию, хотя не было 18 лет. Сначала отправили учиться в школу младших командиров. Присвоили звание сержанта. А в ноябре 1942-го, когда исполнилось 18 лет, отправили на фронт.
К линии фронта ехали вначале поездом, затем шли пешком лесами. Не доходя до передовой, немцы нас засекли и стали обстреливать с самолетов. Дали нам команду разбежаться по лесу. После бомбежки многие были ранены, убиты. Оставшиеся в живых пришли на передовую в Ржев. Какое-то время стояли в обороне. Затем нас собрали и сообщили: «Нужно достать языка». Отобрали 45 человек. Ночью шли в указанное место с разведчиками. В пяти местах саперы аккуратно разрезали колючую проволоку, ползком перешли линию фронта. Приползли к складам, их охраняли немцы, по два человека шли друг против друга. Все лежали, слышим шорох, четыре разведчика на плащпалатке тащут «языка». Немцы зашевелились, стали кричать, завязался бой. У нас был пулемет. Много тогда положили немцев. Дали команду: «отходить», мы стали отползать. Я получил ранение, лечился в госпитале.
Потом отправили меня в Можайск, там сформировали 36 Гвардейскую Сталинскую штурмовую бригаду. Из Можайска перекинули под Витебск. 27 декабря 1943 года начался бой под Витебском. была команда: стоять насмерть, не отступать. Был сильный мороз. Как ранили, не помню, только очнулся от того, что стал замерзать. Повернулся, а кругом одни трупы, полегло очень много народу. Попробовал встать, не могу, я стал кричать. Был видимо где-то снайпер, он стал в меня стрелять, пуля пролетела рядом. Я повернулся на другой бок и отполз метра на три, он меня, видимо, потерял.
Темнело, раненый в ногу, я стал замерзать. Слышу, где-то разговаривают на русском языке. Шли два солдата, я стал им кричать, они подошли ко мне, спросили из какой я части, обещали помочь и ушли. Через некоторое время на собаках приехали за мной. Привезли меня в большое здание, где было много раненых. В Смоленске пролежал месяц в госпитале, а домой отправили похоронку на меня, что без вести пропал. Из Смоленска переправили в Москву в госпиталь, там сделали операцию. Писал письма домой, но они почему-то не доходили.
14 мая 1944 года нас всех раненых, кто был из Татарии, посадили на поезд и отправили в Казань. На теплоходе «МО» доехал я до Ключищ, и в 8 утра на костылях пешком пошел в родное Макулово. Шел через Ташевку. Кто бы знал, как я устал тогда. Домой пришел в два часа ночи. Стал стучать, матери объясняю, кто я, а она, как вкопанная, дверь не открывает, вся перепугана. Прибежали домашние, сколько было слез радости. Год еще лечился в районе, но прихрамываю и по сей день.