Верхнеуслонцы вспоминают военное детство

Их дом в Верхнем Услоне стоит на улице Советская. Отличается от других ухоженностью. Недаром в районном конкурсе ветеранов на звание «Дом образцового содержания» он был отмечен неоднократно.

Семья Афанасьевых приехала сюда из Исаева. Это после войны деревню переименовали в честь Героя Советского Союза Алексея Исаева, уроженца этой деревни. А до этого она называлась Малая.

Место для проживания выбрано предками хорошее, удобное. С одной стороны - гора, покрытая орешником, на склонах полно ягод. Под горой ручей с вкусной водой, внизу - Сулица катит свои неглубокие воды. И на сколько хватает взгляда - колхозные поля.

Вот в таком местечке, в далеком 1935 году в семье Ивана и Ирины Трофимовых появилась на свет дочка Таня.

- Папа красивый у нас был, и мама тоже красивая, - с гордостью рассказывает Татьяна Ивановна. - Почему-то врезалось в память, как идут они по улице, у мамы платье в мелкий цветочек. У меня два старших брата были: Николай до войны на Украину уехал, наверное, на заработки. Тогда многие на шахту работать уезжали. Был еще Александр, с 1929 года. Так что я самая маленькая. Отца на фронт призвали. Как провожали, не помню. А вот как он вернулся с прострелянными ногами, весь израненный, контуженый хорошо запомнила. Ходить почти не мог, по ночам скрипел от боли зубами, ругался. А чем мы помочь могли? Часто приступы были, кричал, что сильно болит голова. Его увозили в больницу на о. Свияжск. Через какое - то время он возвращался и все повторялось. Так и жили. И без папы было худо и при нем не легче. Мама из последних сил выбивалась, работала. Тогда, в войну дома никто не сидел, военный режим был. За прогул могли и посадить.

О своем голодном детстве Татьяна говорит так:

- Тогда мы все были голодные, разутые, раздетые. А уж гнилой картошки на всю жизнь наелись. Как-то узнали, что лошадь умерла в колхозе и свезли ее в яму. Побежали с мамой туда, топор, ножик прихватили. Пока «тяпали», другие женщины подбежали. Принесли мы с мамой это мясо. А оно, как сейчас вижу, кроваво-синее. Лошадь-то от голода померла. И все же мама холодца наварила. Все косточки мы обглодали подчистую.

А этот день я всю жизнь помню: пришла мама с работы, села на лавку, ноги вытянула. Хоть несколько минут отдохнуть. Мне только сказала:

- Неси, Танька, холодец.

Я бегом в сени. Схватила чугунок, назад в избу бегу. Но не подрасчитала силенки, споткнулась на пороге и весь холодец в разные стороны разлетелся. Собрать было невозможно. Била меня мама нещадным боем, а потом обняла и заревела во весь голос, от бессилия, отчаяния, от усталости. Так и ушла на работу голодная. А я еще долго ревела, так мне больно было и обидно.

Основная еда у сельчан в те годы была гнилая картошка да лебеда, желуди, да сережки орешника. А теперь удивляются, почему желудок болит? Ладно еще огороды, луга спасали, речка. Но это летом, а зимой и весной было совсем худо.

Татьяна помнит и свои первые школьные дни и учительницу Лидию Ивановну (к сожалению, фамилию запамятовала) и как в пионеры принимали, и как колоски в поле собирали, Победу ждали. Да и сумку свою из лоскутов, которая служила вместо портфеля, помнит. Чернил не было-терли свеклу, карандашей не было-писали угольком. И день, когда не стало отца…

- У меня первая обновка появилась-платье из зеленой мешковины. Топорщится колом - и смех, и грех! А тут еще сосед дядя Миша окликнул, чего, мол, ты Танька в зеленом-то платье, овцы съедят. Я в рев. К маме бегу: не одену больше!

А потом война закончилась, и мирная жизнь началась. Но трудностей не убавилось. Разве что похоронки не приходили и женщины не голосили.