"Принципиальный татарин" из Верхнеуслонского района Равиль Шафигуллин о своей службе в Чернобыле

Сегодня в Верхнеуслонском районе проживают пять ликвидаторов этой аварии:
Михаил Варакин из Макулова, Сулейман Мухамеджанов из Верхнего Услона, Ильбрус Тухбеев из Татарского Маматкозина, Александр Якимов из Соболевского, Вагапов Мансур из Коргузы и Равиль Шафигуллин из д. Гребени. Все они прошли испытания на мужество и стойкость. Сегодня мы беседуем с одним из них - учителем Шеланговской школы Равилем Шафигуллиным.
- В 1985 году многих перспективных ребят призвали в Армию со студенческой скамьи, и учеба продолжилась в учебном подразделении одной из военных частей. После учебки комбат озвучил приказ о том, что меня, сержанта, оставляет в учебном взводе для обучения молодого пополнения солдат нового призыва, - вспоминает Равиль Азатович. - Мы жаждали тогда романтики, хотели быть похожими на своего командира, командовавшего взводом в Афганистане, удостоенного за мужество правительственных наград. Поэтому и немудрено было, что мечтали отбыть в Афганистан для выполнения интернационального долга. Но нас для дальнейшего прохождения срочной службы определили в Прикарпатский военный округ. Это была весна 1986 года. Рано утром 2 мая сводное подразделение младших командиров погрузили на поезд и отправили к месту службы. В поезде следовали вместе с гражданским населением, проживающим в восточной части Украины, по пути люди старшего возраста угощали пирогами, сладостями, девушки знакомились с нами, обещали писать письма, словом были окружены любовью и заботой. В Тернополь прибыли утром. Выгрузились из поезда и строем пошли к месту сбора и распределения. Для поддержания духа ведущий строй офицер скомандовал: «Песню запевай! «Россия, любимая моя, как дорога ты для солдата, родная русская земля!» На чистеньких и пустынных улицах города мы вдруг почувствовали: обстановка изменилась, с какой-то ненавистью открываются форточки в окнах домов, её обитатели не радуются и не машут платочками, как это было сутки назад.
Равиль Азатович рассказывает, как их, молодых сержантов, направили в город Овруч Житомирской области. По пути следования ребята видели маленькие аккуратные побеленные хаты местных жителей, цветущие каштаны. На станции Коростень в вагон вошли люди в белой закрытой униформе и стали замерять радиационный фон в вагоне. Такая неожиданная встреча ребят с воинами дозиметристами застала врасплох. Началась служба. Задача подразделения состояла в обеспечении жизнедеятельности, охраны, сопровождения высокопоставленных военнослужащих части и проверке транспорта на наличие радиации.
- За период службы не было допущено ни одного промаха, - говорит мой собеседник. - Помню, в один из сентябрьских дней 1986 года в части находилась правительственная комиссия по ликвидации аварии. Перед заступлением на боевое дежурство нас инструктировали на бдительность, так как были заменены образцы пропусков на режимную территорию. В послеобеденное время военнослужащий без опознавательных знаков на погонах предъявил документ, не соответствующий представленным образцам и попытался пройти на территорию. Тогда я применил приемы боевого самбо, задержал военнослужащего и вызвал командира роты. В ходе разбирательства было установлено, что это генерал- майор из Москвы, не выписавший пропуск. Командир роты тогда снял меня с поста и объявил трое суток ареста, а перед генералом извинился. После отъезда правительственной комиссии в подразделение прибыл подполковник особого отдела дивизии, лично поблагодарил меня за бдительную службу, вручил Благодарственное письмо от имени советского правительства за ответственное исполнение порученного дела, дал увольнение на один день с посещением мемориала славы героев-партизан в местечке Словечно в составе старших офицеров. После этого случая меня стали называть принципиальным татарином и без надобности в районе КПП не появлялись
Служил в подразделении со мной веселый шустрый водитель Петр Иванов из Ульяновска. Он всё время твердил: дайте мне серьезное задание. Назначили его водителем бронетранспортера, в этот день он обслуживал группу дозиметристов, осуществлявших замер радиации в «Рыжем лесу». Местность называлась так потому, что наиболее сильно было подвержено радиации, деревья стали рыжими. В пути бронетранспортер заглох. Петру одному пришлось выйти из-под защиты брони и в течение 15 минут ремонтировать транспорт. За это время его организм хватанул большую дозу радиации. После прибытия в часть его пошатывало при ходьбе, от веселья не осталось и следа. Мечтал, что по демобилизации приедет домой, женится, купит корову и будет молоко попивать и детей воспитывать. Сбылись ли его мечты? Петра направили в санбат и больше его в части мы не видели.
В ходе командировок нашему земляку особенно было тяжело видеть огороженные колючей проволокой населенные пункты, откуда были эвакуированы жители. Их вывезли в срочном порядке, а принадлежащие им братья меньшие: собаки, кошки, куры остались. Чуть позднее жители старшего поколения стали возвращаться в свои дома, говорили, что если бог их позовет к себе, то пусть лучше это случится в своей хате. Сама природа осенью 1986 года одарила, жителей щедрым урожаем яблоки груши уродились гигантских размеров, старики говорили, что им 80 лет, а такие крупные яблоки видят впервые.
- Нам читали лекции о мерах безопасности при нахождении на зараженной радиацией территории, - рассказывает Шафигуллин. - Но в первое время чётко разработанных правил и методик не было, да и специальных средств индивидуальной защиты не хватало. Пользовались марлевыми респираторами. Но были в СМИ и такие публикации, что в небольших дозах радиация способствует росту, только нельзя кушать семя, так как радиационные нуклиды скапливаются в них и, в первую очередь, поражают потомство. Но разве солдат, совсем еще ребенок 18-19 лет, будет слушать, когда кругом все цветет и благоухает, а лакомые фрукты всюду поспели и висят над головой.