Край мой березовый. Из истории села Сеитово

Мое село. Мое родное Сеитово. Она расположилось в двадцати пяти километрах от районного центра с. Верхний Услон, без малого в пяти километрах от ближайших крупных населенных пунктов Макулово и Куралово. Двигаясь по трассе Казань-Ульяновск, чуть проехав указатель на с. Куралово и поворачивая влево, проселочная дорога идет под уклон. Взглядом упираешься в почти правильный треугольник из берез. Их почти семьдесят прямо за Луковскими амбарами высадили жители Сеитова. Сделано это было для того, чтобы овраги не мешали севообороту. Так образовался со всех сторон защищенный пригорок. Излюбленное место сельчан для сбора ягод, грибов, трав. Там же были сенокосные угодья для колхозников местного колхоза им. Кагановича.

Село как бы спряталось от людских глаз. И только, спустившись по полевой дороге к Первой долинке, видишь его улицы, дома, огороды, сады.

О местечке «первая долинка» следует сказать особо. Это, примерно, в километре от села. До недавнего времени именно до этого места, провожали новобранцев в Армию, детей на учебу. Сюда в надежде и тревоге каждый вечер ходили солдатки встречать – мужей фронтовиков...

По центру села протекает небольшая речушка,
с удивительным названием Шиш.

«Бежит, шуршит по камушкам

Студеная вода.

Речушка Шиш по имени.

Тальник по берегам...»

Где-то далеко, за дубравой, берет она свое начало. Ее верховья заросли камышом, тальником, крапивой. Именно здесь полдничало мирское стадо. Женщины со всего села, ходили сюда «нА полдни», чтобы подоить своих буренок. Обязательно при этом несли ей гостинец – горбушку посоленного хлебца. Удивительно, что животные по голосам узнавали своих хозяек, торопливо трусили к ним, терлись большой головой, выражая, наверное, свою привязанность и благодарность. С полными ведрами вкусного, парного молока возвращались женщины домой. Я сама очень рано научилась доить корову и вместе со взрослыми шла «нА полдни». Наша кормилица Жданка узнавала меня и это было приятно. Чуть ближе к Мазарской горе, там, где ручей от Зайчиковой горы, впадал в Шиш, полдничала отара деревенских овец. И им нужна была вода.

В селе было более сотни домохозяйств. Корова и подроща (бычок, телочка), овечки с ягнятами были в каждой, даже очень бедной крестьянской семье. Встречать стадо ходили обычно к дому Салаевых. Посылали нас, детей. Пока ждали стадо, в речке у Симакова моста искупаемся, в сад колхозный за малиной залезем и в лапту наиграемся.

Пригон скота-ритуал особый. Сначала от Мазарской, мимо пчельника «несутся» с блеянием овцы. Затем торжественно выступает бык. За ним неторопливо шествуют коровы с полными вымями молока... Ни в коем случае нельзя было надевать красного цвета кофту или платье: бык мог «закатать» до смерти... Пишу и будто все это вижу наяву. А ведь прошло почти семь десятков лет... Сегодня это все в прошлом, далеком, но незабываемом.

...Проделав немалый путь, уже ниже Макулова, соединяется Шиш с Сулицей. (Несколько лет назад, при ремонте дороги, вдруг исчезла табличка с названием р. Шиш и теперь она превратилась в Сулицу. И никакие наши доводы не принимаются: ответ один «нет такой речки. На картах не значится...» Обидно нам, оставшимся еще в живых сеитовцам, это слышать. Все знают, что Сулица течет прямо перпендикулярно Шишу, а начало свое берет выше с. Майданы. (Прим. автора).

Шиш мелководен. Но в отдельных местах глубина достигала до полутора метров. Над речкой нависали деревянные мосты: Михеев, Вагин (по имени тех, кто жил рядом и содержал их в порядке). Эти мосты были проезжими. Остальные – пешеходные. То же самое было и с колодцами.
У нашей речки было несколько притоков-ручьев. Они текли от Пичугина угла, от Гремячки, с Большой горы и питали своей водой нашу речку. По весне речка и ручьи разливались широко, привольно, затапливая огороды, сады. Особенно бурлил ручей в Кучином овраге, который стремительно несся от горы Гремячки.

С Шишом связано много историй. Одна из них о семье Колузановых-Сафроновых. Жили они в сторожке, у амбаров, чуть выше кузни. Детей в семье было много. В половодье играли на берегу речки, потом решили покататься на льдинах. Вода подхватила мальчишек и понесла. На крик прибежали люди. Мать бегала по берегу и ревела. Все обошлось благополучно.

Для нас наша речка была спасением в летний зной. Там же мы ловили пескарей, угрей для кошек. Но иногда улов был такой, что хватало на уху!

По берегам Шиша, от Косарева оврага, до Пятинина огорода, было множество ручейков с хрустальной водой. Почему-то вода в них на вкус была разной. Сорвав огурец или морковку, взяв ломоть ржаного хлеба, круто посыпанного солью, мы часто собирались компанией у ручья. Пили воду из стаканчиков, сделанных из листьев кувшинок. Вкус этой еды живет во мне все годы, потому что это было детство, где и сахар слаще и деревья – выше…

Чуть повыше ручьев на берегу стояли деревенские бани Злобиных, Кучумовых, Козловых, Пятининых.., которые сплошь топились по-черному. Место удобное-река рядом. Летом можно было прямо из предбанника нырнуть в прохладу воды, зимой – прорубить прорубь. Тут же был вырыт и колодец. Вода в нем была удивительно вкусная. Ее брали на чай, приготовление пищи жители близлежащих улиц. Колодец деревенские мужики содержали в порядке: меняли венцы сруба, чистили. Возможно, это делалось на средства самообложения (тогда это было 2 рубля с хозяйства), но чаще – добровольно.

 Село наше старинное, корнями уходит к началу 16 века. Название села от имама Сеит-хоззи. как, впрочем и Маматкозино, Макулово, Ямбулатово, Егидерево, Кильдеево... О том, что на сеитовской земле действительно жили татары говорят и названия отдельных местностей: Мазарская гора, Миртуса... У подножия Мазарской горы находилось мусульманское кладбище. Об этом мне рассказывала моя бабушка Пелагия Даниловна. Туда до шестидесятых годов прошлого столетия приезжали какие-то люди, молились. Скорее всего это были родственники тех, чей прах покоится у подножия горы. Еще говорили, что подобное кладбище было на горе Крутушка, выше школы, которой, к сожалению, давно нет в селе. Говоря об этом, убеждаюсь, как мало я знаю об истории своего родного села. Неужели все это уйдет в никуда? Наверное, поэтому и стараюсь поделиться своими воспоминаниями с новыми поколениями своих земляков.

Мои личные воспоминания начинаются с того момента, как я стала осознавать себя и воспринимать действительность, а это примерно с 50-х годов прошлого столетия. Незабываемыми остались два момента: я прячусь в лопухах соседнего нежилого дома, жду, что меня приедет забирать сам Сталин, потому, что не слушаюсь. А «передали» это дяде Ване Козлову, что жил напротив, через дорогу. У него одного в селе в ту пору были наушники и все ходили к ним слушать радио. Ну, а второе: я прошу у тов. Сталина пять копеек на кино, дергаю его за нарисованный карман на военном кителе и плачу.

В пятидесятые годы в селе была школа – семилетка, куда учиться ходили ребята из Макулова, правление колхоза им. Кагановича, библиотека находилась в частном доме, рядом с домом Удалова П.Ф., изба-читальня в низеньком подслеповатом домишке, рядом с церковью, а в бывшей церкви располагался зерновой склад, в Вязовском конце села - кирпичная лавка, где жители могли купить практически все. Позднее был построен деревянный магазин. В колхозе были конеферма, ферма КРС, телятник, овцеферма, птицеферма. Было развито огородничество и садоводство. Имелись пасеки, мельница. Моя бабушка «ходила за овцами», а мама работала в бригаде огородников, командовал которой фронтовик Федор Цветков.

На горе Крутушка в пятидесятые годы нашли залежи глины. И там поставили небольшой заводик по производству кирпича. Это место сохранилось до сего времени. А кирпич шел на строительство животноводческих помещений, как и камень, которого в окрестностях села было великое множество.

А еще там был ручей (Верхняя Головочка). Возвращаясь из лугов, куда ходили за ягодами или с сенокоса, все останавливались здесь, чтобы отдохнуть, освежиться, напиться вкусной воды. Воды было много. И она стремительно вытекала из ручья, катилась вниз, к Верхней Козловке, где был сооружен деревянный желоб. И только потом ее нескончаемый путь лежал к Шишу. В засушливые годы сеитовцы и стар, и мал ходили тут крестным ходом, вымаливая дождь.

Правление колхоза находилось на втором этаже двухэтажного здания (единственного в селе). Первый этаж был кирпичный, там была шорня, где чинили конскую сбрую. У этого здания была нехорошая слава. В первые годы коллективизации кулаки здесь стреляли в колхозного председателя Ивана Тимофеевича Козлова (дядю моей мамы). Сегодня его фотографию можно увидеть в исполкоме райсовета. В 1945-1947 годах он был председателем райисполкома.

В шорне мы, выпускники Сеитовской школы (в 1957 году она была уже начальной), собирались перед тем, как отправиться в Куралово. Пять км –туда, пять – обратно – это путь сеитовцев к судьбе. В метельные и морозные дни нас иногда встречали на лошадке. Тогда в пятый класс нас пошли четверо: Татьяна Сергейчева, Зоя Яковлева, Нина Удалова и я.

Утро раннее, осеннее.

Нет в селе ни огонька.

А мы в школу собираемся.

Нам успеть бы до звонка.

Черной лентою дорога

Растворяется вдали.

Ни лошадки, ни машины

Ты не встретишь на пути.

Летом мы работали на прополке свеклы на колхозном поле, на прореживании кукурузы, во время жатвы собирали колоски. Ранней весной по насту вывозили в поля куриный помет, золу, все это шло на удобрение колхозных полей.

О своем родном селе могу говорить много, особенно о его людях: честных, работящих, красивых и добрых. Моя Большая улица! Чистая, зеленая со стоящими впритык друг к другу домами. Ронжины, Кучины, Козловы, Кучумовы, Алешины, Пятинины... Одинаковых фамилий в селе было много. Различали по безобидным прозвищам, «прилипшим» к ним еще
с незапамятных времен. Так, например, моего пра-прадеда (Козлова) по материнской линии прозвали Шаров, так как был он невысокого роста. Так и кликали нас – Шаровы.

Моя улица называлась Большой, потому что она действительно была большая, широкая. Начало брала у Симбирского тракта, точнее у дома Масловых а другим концом упиралась в подножие школьной горы у Кучина оврага.

Улицы, (а точнее – концы) в селе имели названия по тому, куда они выходили: Вязовской, Макуловский, Ташевский. И небольшие улочки на горе: Верхняя и Нижняя Козловка, Курмыш с Лефановым ключом...

По Ташевскому концу, в Вахитово, летом отправлялись на праздник Сабантуй жители Татарского Макулова. Они ехали нарядно одетые, в белых шерстяных носках и глубоких лаковых калошах, сбруя и лошадей была украшена национальными полотенцами. Играли гармошки и разносились окрест татарские песни. Мы смотрели на это с большим любопытством.