Из цикла Свияжские узники. Олсуфьевы. Судьба российского дворянства

В проекте мы поставили цель рассказать о политических заключённых погибших в свияжской ИТК -5. Первая наша работа была посвящена художнику В.М. Голицыну. Прямо скажем, работу воспринимали не однозначно, мы слышали такие комментарии: Зачем вам это нужно? Зачем вы этим занимаетесь? Что у вас в Верхнеуслонском районе нет настоящих Героев? Почему нельзя заниматься данным исследованием? У нас есть запретные темы? Но, чем больше мы изучали данную тему, тем яснее нам становилось, что делаем мы всё правильно. Почти в каждой семье были родные и близкие люди, незаконно и жестоко репрессированные и потерявшие лучшие годы жизни в тюремных лагерях ГУЛАГА и погибшие там. Поэтому мы думаем, что вполне понятен наш интерес к данной трагедии и к её последствиям, затронувшим миллионы судеб.
Кто они жертвы свияжской ИТК-5? Такой вопрос ставит на сайте Мемориала - музея Великой Отечественной войны, заведующий Михаил Черепанов. «Кто-же они маньяки-рецидивисты, уголовники, которых нужно было изолировать от общества, и не жалко было вычеркнуть из списка живущих? Или наши сограждане, чьи-то деды и прадеды, матери и бабушки, до сих пор считающиеся пропавшими в годы репрессий и войны?» И приглашает в музей, что находится в Казанском кремле, чтобы изучить полный список из 3080 фамилий узников ИТК-5, умерших за годы ее существования. В том числе - 2835 человек, умерших до и в годы Великой Отечественной войны. В основном это заключенные по статье 58.
Идеологическая основа сталинских репрессий это концепция «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма» - была сформулирована Сталиным, в 1928 году. Классовая борьба неизбежна сопротивление свергнутых сил тоже и поэтому необходимо их подавление. То есть, такое простое и полное оправдание - репрессий против различных социальных элементов рассматривались в качестве закономерной и необходимой меры, осуществлявшейся в интересах народа и строительства социализма в СССР. «До тех пор, пока сохранялась угроза иностранного военного вторжения с целью реставрации буржуазно-помещичьего строя, единственной надёжной гарантией сохранения целостности и независимости СССР могло быть лишь упреждающее уничтожение остатков «буржуазных элементов.»
Когда читаешь списки репрессированных, удивляет то, что в них большое количество женщин. Видимо именно они женщины, по мнению сталинских властей должны были «реставрировать» тот самый буржуазно- помещичьей строй в нашей стране. Михаил Васильевич Черепанов называет это «охотой на ведьм» и приводит на сайте такие факты: «Больше всего шокирует наличие в трагическом списке большого количества женщин самого разного возраста и социального статуса. Создается впечатление, что в довоенном и фронтовом Советском Союзе велась широкомасштабная охота на ведьм.
17 августа 1937 г. была арестована 54-летняя машинистка Татарского академического театра Н.Л. Валькова. Тройка НКВД ТАССР выяснила, что уроженка п.Лаишево была «участницей контрреволюционной группировки», за что и приговорила её к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Умерла Надежда Львовна в ИТК-5 22 декабря 1942 г.
21 августа 1940 г. по той же статье 58-10 осуждена на 10 лет тюрьмы 28-летняя уроженка Белоруссии Слава Исаевна Андреева. Она умерла 5 октября 1943 г.Те же участь ждала бухгалтера Татарского Обкома Союза связи 50-летнюю ленинградку Дину Александровну Василенко. Будучи арестованной 30 октября 1940 г. «за организованную антисоветскую деятельность», она также получила «десятку» и умерла 21 августа 1941 г.
10 сентября 1941 г. от элементарного голода умерла в лагере и уроженка г.Могилева Ольга Степановна Воронченко. Остается только догадываться, за какие «террористические высказывания» осудили 70-летнюю фельшера-акушерку.
23 декабря 1940 г. «за клевету на руководство Советской власти» арестовали портниху Казанской швейной фабрики № 2 Александру Николаевну Куклину. Не отсидев присужденные ей 5 лет, 40-летняя уроженка Уржумского р-на Кировской обл. умерла 9 августа 1942 г.
12 июля 1941 г. по политической статье приговорена к расстрелу красильщица Казанского завода СК-4 Екатерина Васильевна Митрофанова. Правда, вскоре ВМН заменили на 10 лет тюрьмы, но 33-летняя уроженка Высокогорского района с. Савиново умерла 18 апреля 1943 г.
Этот список необъяснимой жестокости достаточно объемен.
Многие женщины находились в возрасте 40- 50 лет и старше.Многие из них имели трудовой опыт и стаж и в годы войны в тылу, наверно бы, принесли больше пользы стране. А их морили голодом в тюрьме и выбрасывали в ямы - траншеи.»
Среди заключённых колонии было немало достойных людей. Одна из самых известных свияжских узниц - художник и реставратор Софья Владимировна Олсуфьева. Софья Владимировна умерла 15 марта 1943 года от пеллагры, впоследствии была реабилитирована. Жизнь Софьи Владимировны была посвящена искусству. Вместе с мужем Юрием Александровичем они разработали методику изучения древнерусского художественного литья иконок, крестов, церковной утвари, узоров на посуде.

Будучи дворянами, имеющими прекрасное образование, они всё жизнь старались быть полезными обществу, никогда не переставали трудиться, занимались научной работой, были глубоко верующими людьми, при царе и советской власти реставрировали и охраняли памятники старины. Но карательная машина сталинских репрессий настигла и их.
В начале своей работы обращаюсь к источникам в интернете. Нахожу биографические сведенья о Софье Владимировне Олсуфевой. «Софья Владимировна, урожденная Глебова, родилась 3 июня 1884 в Москве. Софья была шестым ребенком в большой семье . Отец Владимир Петрович Глебов, мать Софья Николаевна Глебова урожденная Трубецкая. По материнской линии она была внучкой Николая Трубецкого, создателя и соучредителя Московской консерватории. В девичестве она «служила» фрейлиной при дворе императрицы Александры Федоровны. В восемнадцать лет летом 1902 года вышла замуж за студента Санкт-Петербургского университета графа Юрия Александровича Олсуфьева. (см. Приложение 2) 1903году он получил свидетельство об окончании университета, имолодые поселились в имении Олсуфьевых Красные Буйцы Тульской губернии Епифанского (Богородицкий) уезда».
С 1903- 1915 год молодая семья проживает в родовом имении на Куликовом поле. Отец мужа вынашивал идею сооружения на Куликовом поле храма преподобного Сергия Радонежского, под строительство он пожертвовал 40 десятин земли своего имения. После смерти отца комитет по сооружению храма возглавил его сын Юрий и руководил им в течение 9 лет (храм был освещен в 1918 году). Софья Владимировна на многие годы стала верной спутницей, другом и опорой своего мужа. Сама же она основала в Буйцах детский приют (в нем проживало около 40 девочек), монастырскую общину и мастерские шитья, где она вместе с мастерицами вышивала для храма хоругви и плащаницу. В 1903г. в семье Олсуфьевых родился сын Михаил.
Вот как вспоминал свое участие в поездках в Красные Буйцы Сергей Петрович Раевский. «Мы любили ездить в Буйцы и ходить по дому Олсуфьевых, представлявшему собой настоящий музей древнего оружия. Я помню, как мы с братом Михаилом подолгу гуляли по коридору, где по стенам были развешаны сабли, кинжалы, пистолеты… Во время Февральской революции Олсуфьевы уехали в Сергиев Посад, где купили дом, и, вероятно, увезли с собой некоторые музейные ценности, но далеко не все. Могли ли они думать, что через какой-нибудь год вся собранная ими коллекция оружия будет разграблена!»
Более интересные для нашей темы воспоминания о музее Олсуфьевых приводит в своих мемуарах «Записки уцелевшего» князь Сергей Михайлович Голицын (1909-1989).Обширное имение Бучалки Голицыных располагалось в 20 км к северо-востоку от Красных Буйцов. Сергей Михайлович пишет: «Юрий Александрович - юрист по образованию - с детства увлекался историей. Он ежегодно отправлялся путешествовать, но не за границу, как было принято, а по старинным русским городам и в глухие места нашей страны. И везде он собирал различные древности. Крестьяне, распахивая Куликово поле, находили оружие, разные старинные предметы и несли их на продажу графу. Так у него собрался настоящий музей, в котором была, например, такая ценность, как медный монашеский крест, найденный на Куликовом поле. Из летописей известно, что только два монаха находились в рядах русского воинства - Пересвет и Ослябя. Пересвет был убит в единоборстве с татарским богатырем Челубеем. Следовательно, крест принадлежал ему. В революцию вся коллекция была разграблена, уцелело только то, что Юрий Александрович взял с собой как самое ценное, в том числе и крест Пересвета. Остаток коллекции он пожертвовал в музей Сергиева Посада. Теперь там хранится несколько монашеских крестов, а который из них Пересветов - неизвестно.»

Но предоставим слово и самому последнему владельцу усадьбы и музея в Красных Буйцах графу Юрий Александровичу. Вот его описание вещей с Куликова поля из усадьбы: «На подоконнике окна помещалась довольно плоская витрина красного дерева с самыми разнообразными предметами, из которых вспоминаю… шпора, копье и два медных ангела с древок знамен, найденные на Куликовом поле, часть которого входила в состав нашего Казанского хутора, в десяти верстах от Буец…» и далее: «Посередине западной стены стоял довольно низкий, широкий и очень уютный шкаф… В нем хранились Мишины коллекции: тут было небольшое собрание окаменелостей…; затем - оружия, найденного на Куликовом поле и в его окрестностях; наконец - монет, большей частью медных, русских.»
Само описание и сухое перечисление вещей поражает своей обыденностью. Создается впечатление, что находки с Куликова поля являлись чем-то рядовым, но никак не уникальным явлением.
Активная деятельность Ю.А. Олсуфьева по собиранию реликвий Куликовской битвы порой имела порой неожиданные последствия. Даже после 5 марта 1917 года, когда Олсуфьевы навсегда покинули имение Красные Буйцы, местные крестьяне продолжали посылать Ю.А. Олсуфьеву находки с Куликова поля как в память о давно устоявшейся традиции.
Интересен период проживания в Красных Буйцах еще и тем, что в 1911 году Валентин Серов написал портрет Софьи Владимировны. Вот как описывает этот факт интернет - источник. « Граф Юрий Александрович хотел, чтобы художник изобразил супругу в подчеркнутом черном бархатном платье. Натурщица надела бархат. Серов посмотрел исподлобья, попросил графиню несколько раз поменять позу, потом отрезал: - Вы не привыкли ходить в бархате. Нужно поменять платье.Тема с бархатным платьем была закрыта. Как позже признавалась Софья Владимировна, она действительно не любила богатых платьев. Валентин Серов был очень требовательным к своим натурам. Подолгу он искал нужную позу натурщицы. Выставлял поворот головы, ловил выражение лица, глаз. Часто был недоволен цветом. Иногда могло показаться, что он просто издевается над натурой. Графиня Олсуфьева, к примеру, не выдерживала и семи минут позирования - ей попросту становилось дурно.

Позднее Софья Владимировна сама рассказывала, как была выбрана композиция полотна: "Было свежо, я сидела дома одна, в сереньком будничном платье, накинула на плечи теплый шарф. Неожиданно вошел Серов.- Вот так и будем вас писать. Это лучшее, что можно выбрать. И тут же стал делать наброски. Пришел вскоре Юрий, и, пока они с Серовым беседовали, я подошла погреться к печке. Стояла - стояла, и вдруг Серов меня спрашивает: - Ну а когда вы спину согреете, тогда что греть будете? Подумав, что он смеется, я повернулась и положила руки на теплые изразцы. Серов пересел, быстро стал делать наброски, и, сколько мы с ним ни спорили, настоял на своем. Выбрал эту позу...
Написал он меня за четыре сеанса, и нам с мужем портрет очень понравился. Вдруг приходит Серов, ему оставалось доделать что-то в фоне, берет портрет и все счищает и стирает. Я была тогда дома одна и очень испугалась. Но Серов так весело и энергично принялся за работу, что в два или три сеанса все было закончено заново, и портрет очень выиграл в цвете.»
Данная картина, скорее всего бы погибла во время разорения имения, но художник и музейный работник Петр Нерадовский, родственник графа Юрия Олсуфьева вывез серовский портрет еще до разорения усадьбы. Тем самым спас его. Позднее родственники Софьи Владимировны продали портрет в коллекцию Государственного музея изобразительныхискусств им. А. С. Пушкина, где его можно увидеть и сейчас.
Казалось спокойная жизнь, любимые занятия не закончатся. Но испытания для этой семьи только начинались. Первые трудности начнутся для семьи Олсуфьевых в годы первой мировой войны. Муж Юрий Александрович Олсуфьев в 1915 году был главноуполномоченным Закавказского Комитета Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам. И семья Олсуфьевых проживала на Кавказе. Где также занималась благотворительностью.
В 1917 году уже в годы революции семья вернулась в своё имении. Но, потом боясь расправы, уезжает из родового поместья. Вот как это вспоминал Ю.А. Олсуфьев. «5 марта 1917 года, взяв с собой икону Тихвинской Божией Матери и святого Николая Чудотворца, мы выехали из Буец, направляясь сначала в Оптину к отцу Анатолию, которого глубоко чтила С[оня], затем в Москву. Будущее представлялось нам смутным и тревожным. Не доезжая мельничного моста через Непрядву, мы оба оглянулись на дорогую нашу усадьбу, на милый светлый дом на горе… Увидим ли мы его снова, или в последний раз он представляется нашим взорам - таковы были наши мысли, исполненные грустных предчувствий.»
Существует легенда, что Софье Владимировне во сне увился святой Сергий Радонежский, и просил её поселиться вблизи его гроба.
Его воля исполнилась: вскоре после Февральской революции Олсуфьевы покинули усадьбу в Буйцах и отправились сначала в Оптину пустынь к их духовнику, старцу Анатолию, потом, с его благословения - в Сергиев Посад. Они купили двухэтажный дом на Валовой улице. Этот дом вошел в историю: здесь с 1920 по 1928 год хранилась глава преподобного Сергия Радонежского. Павел Флоренский с Олсуфьевым, опасаясь, что святые мощи могут быть вывезены из лавры и уничтожены, тайно извлекли из раки главу. Сей факт до настоящего времени вызывает большую научную полемику. Ученые не пришли к единому мнению, когда произошло извлечение главы. Достоверно известен факт, что вернулась глава в Троице -Сергеевскую лавру в 1946 году. Телеканал «Культура снял об этой истории два документальных фильма «Пятое колесо» и «Спаси и сохрани».
«Здесь в Сергиевом Посаде многие семьи из «бывших»объединились в «Первый колхоз Сергиева Посада». Именно такая вывеска висела на сарае дома на Валовой. А сам граф стал и председателем, и агрономом так называемого "колхоза". А «колхозниками» были семьи Флоренских, Мансуровых, Шаховских, Шиков, Комаровских и др. В окрестностях Посада «колхозу» отвели 7 десятин земли. Сеяли рожь, пшеницу, овес. Сажали картошку. Весной пахали. За плугом шел граф Олсуфьев.»

Родители Олсуфьевы очень боялись за сына. В 1923 году они помогли ему уехать в Харбин. Оттуда он добрался до Бессарабии. Жил в родовом имении Олсуфьевых. Занимался переводами. Иногда он отправлял родителям весточки, подписывался "Катенька". Переехал в Бухарест. Когда Румыния была освобождена советскими войсками, выехал на Запад. Умер в Париже в 1983 году.
Жизнь Олсуфьевых в Сергиевом Посаде была тихой, полной работы. Но почему же Олсуфьевы приехали в Сергиев Посад? «Вот как вспоминает А.В. Комаровская - племянница жены Ю.А. Олсуфьева, побывавшая в Сергиевом Посаде впервые в 1922 году. «Очевидно, что выбор Сергиева Посада был неслучаен, он находился рядом с Куликовым полем. Здесь достраивался храм -памятник Сергию Радонежскому. Строительство велось под наблюдением и при участии Ю.А. Олсуфьева.Автором проекта храма был А.В. Щусев. Освящен был храм в 1918 году. Видимо, это был один из последних храмов в России, выстроенных перед 70- летним перерывом. К 600-летию Куликовской битвы храм реставрировали, но имя Олсуфьева в ту пору не упоминалось.»
В Сергиевом Посаде Олсуфьев уже с 1918 года стал работать в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры, а затем - в Сергиевском историко-художественном музее. Жена и сын помогали ему готовить к изданию древние рукописи. За десять лет Олсуфьев опубликовал более 20 работ с описаниями художественных коллекций Лавры и стал выдающимся специалистом в области музейного дела и реставрации. «В начале 1920-х годов Ю.А. Олсуфьеву было 40 с небольшим лет, - вспоминает А.В. Комаровская.
- Не очень высокого роста, с сосредоточенным и живым лицом, он был похож на красивого крестьянина, когда в зимнее время, в старенькой рыжей барашковой шапке и коричневой куртке со знанием дела запрягал лошадь или пилил дрова… Помню дядю Юру всегда занятым по хозяйству или спешащим стремительно в Лавру на работу. Он держался несколько в стороне от большого круга знакомых, съехавшихся в это время в Сергиев Посад. И случалось, что совсем не выходил к гостям, которых принимала одна жена его. Поэтому, вероятно, некоторые считали его нелюдимым, хотя это было совсем не так. В этом сказывалось его нежелание отвлекаться и рассеиваться в общих разговорах. Софья Владимировна была тогда молодой, но давно себя такой не считала.
Она очень рано вышла замуж и в начале 1920-х годов была уже матерью взрослого сына. Высокая, худощавая, немного смуглая --- такой изобразил ее Валентин Серов. Кажется, художник передал главные ее черты - великолепную простоту, полное отсутствие фальши и богатую внутреннюю жизнь. На портрете она причесана по моде 1910-х годов, в нарядном летнем
платье. Я же помню ее в черном повязанном назад платке, крайне просто одетой, спешащей на службу в Гефсиманский скит, или же дома, опустившей голову с прямым пробором над работой. Всегда она была быстрой, бодрой, веселой. Главная ее жизнь была в церкви. Подоив утром корову, она спешила в скит к ранней обедне - расстояние от города около трех километров, - так же, торопливо возвращалась, чтобы поспеть к утреннему чаю мужа перед уходом его на работу. Дальше шел день, наполненный трудами, а летними вечерами они вдвоем еще успевали пойти погулять в поле, начинавшееся в конце улицы, и возвращались в сумерках - бодрые, с букетами в руках. Они занимали наверху высокие, всегда прохладные комнаты. Наиболее светлые спальня и кабинет были уставлены старинной мебелью и полны памятных художественных предметов. На стенах старинные портреты, картины, рисунки. Перед образами в спальне всегда была зажжена большая лампада. В комнатах было уединенно, тихо, сокровенно. В такой обстановке, полной красивых, ярких и редких вещей, хозяева их жили требовательной к себе, почти суровой, трудовой жизнью.»
В 1925 году графа первый раз арестовали. ОГПУ проводило в Сергиевом Посаде операцию по ликвидации "антисоветской группировки". В защиту Олсуфьева выступил архитектор А.В. Щусев, пославший в ОГПУ такое письмо: «Прилагая настоящую справку Главмузея, я удостоверяю, что Юрий Александрович Олсуфьев лично мне известен более 20 лет как гражданин, всецело преданный науке об искусстве, не занимая официальных государственных должностей, и особенно в последнее время он занимался ценными архивными исследованиями, чрезвычайно полезными для обоснования бытовых СТОРОН ОТРАСЛЕЙ РАБОЧЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ Сергиева Посада, а потому я всемерно ходатайствую о скорейшем рассмотрении его дела. Москва. Февраля 14 дня 1925 г. Академик архитектуры, автор Мавзолея В.И. Ленину»
Весной 1928 года Олсуфьевы были вынуждены уехать - в городе уже было арестовано около 80 человек так называемых «церковников». Начиная, с 1928 года Олсуфьевы проживали под Москвой, переезжая с места на место из-за угрозы ареста. Юрий Александрович работал в реставрационных мастерских И.Э. Грабаря. Жили в рабочем поселке, деревне. До места работы приходилось добираться и пешком, и на пригородных поездах. Олсуфьев выполнял огромный объем работы, часто его посылали в старые русские города, куда он ездил вместе с женой. Один из реставраторов, побывавший с ними в этих поездках, писал, что их жизнь «поражала своей скромностью и нетребовательностью в пище, ограничивавшейся часто вареной мелкой рыбешкой и картофелем, порою даже без растительного масла». Софья Владимировна часто ездила с мужем в командировки в старые русские города. В 1934 году мастерские были закрыты. Олсуфьевы переехали в Москву, так как Юрия Александровича пригласили в отдел древнерусской живописи Третьяковской Галереи. Софья Владимировна работала реставратором предметов декоративного искусства(фарфор, майолика и др.) в Государственном музее изобразительных искусств им А.С.Пушкина (ГМИИ) и в музее-усадьбе Кусково.
В марте 1938года ее мужа арестовали во второй раз и расстреляли на Бутовском полигоне «за распространение антисоветских слухов.» «Аресту предшествовала газетная травля учёного «Поповщина подсовывается читателю под видом древней скульптуры и резьбы». Обвинялся в том, что «под маркой государственного научного учреждения выпускают религиозные книги для массового распространения», в распространении антисоветских слухов. Решением тройки Управления Народного комиссариата внутренних дел (УНКВД) по Московской области от 7.03.1938 приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 14.03.1938. Захоронен на Бутовском полигоне».
Софья Владимировна была арестована осенью 1941г. в возрасте 57 лет вместе с большой группойаристократов, когда возникла угроза оккупации Москвы. Из Москвы попала в колонну заключенных, которую погнали в Татарскую АССР, в Свияжский ИТЛ, колонию ИТК-5, расположенную на территории Свияжского Успенского монастыря на острове Свияжск.
Особое Совещание при НКВД СССР25/12/1942 Статья ст.58-10 ч.2 УК РСФСР. Приговор 10 лет ИТЛ.Приговор был вынесен позже, когда Софья Владимировна уже находилась в заключении. В ИТК она работала в игрушечной артели, «работаю легко и приятно», - писала
она в письме Е.П.Голицыной. Вместе с Софьей Владимировной отбывал заключение ее родственник В.М. Голицын, который одновременно с ней был арестован в Дмитрове и умер в лагере у нее на её руках. Пережила своего родственника Софья Владимировна лишь на месяц, умерла от истощения и болезни 15 марта 1943года. В 1985г. на западной стене Успенского монастыря Иларион Владимирович Голицын вместе с племянником Михаилом Андреевичем Трубецким установилидве мемориальные доски в знак памяти о трагической судьбе близких. На одной доске высечено «Владимир Голицын, художник, моряк. 1901-1943», на другой - «Софья Владимировна Олсуфьева. 1884-1943».
Супруги Олсуфьевы были олицетворением русской культуры и духовности. Будучи дворянами, имеющими прекрасное образование, они всю жизнь старались быть полезными обществу, никогда не переставали трудиться, занимались научной работой, были глубоко верующими людьми, при царе и советской власти реставрировали и охраняли памятники старины. Но карательная машина сталинских репрессий настигла и их. Имена супругов Олсуфьевых помещены на сайт «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века». Только по истечении десятков лет справедливость восторжествовала, они реабилитированы.
Имя учёного Ю.А. Олсуфьева постепенно возвращается в историю нашей науки и культуры, хотя потребуется еще немало усилий, чтобы представить истинный масштаб всех трудов этого человека, прочувствовать глубочайшее духовно-нравственное их содержание. Рядом с Юрием Александровичем почти всегда была его жена, художница и реставратор Софья Владимировна. И действительно, подвиг их жизни осознается ныне как драгоценное общенациональное наследие.
Каждый год 30 октября Россия отмечает День памяти жертв политических репрессий. В этот день наша страна вспоминает всех бывших репрессированных. Забывать нельзя! Будем знать и помнить!